— Не поверишь, у нашей соседки Веруни!
— А чего ты улыбаешься?
— Ну, как она меня сейчас соблазняла, ты бы только видела! Вытащила вкусный кизлярский «Юбилейный»! Полбутылки на радостях уел, а вот отблагодарить не сумел! Обиделась, наверно.
— Еще бы! Что ж ты так поступаешь?
— Да как-то дискомфортно. С утра грязный, потный, невыспавшийся, да и ей на работу к десяти. Поэтому выпил кофе, коньячку, рассказал о спектакле. Потом Веруня пошла в ванную и дверь не закрыла. Я постоял минуту и решил ещё раз испытать судьбу: думаю, если у тебя заперто, вернусь к Верке. А здесь дверь, нате-ка, нараспашку! Не судьба! — Виталик хитро сощурился.
— Прямо жалко тебя до слез!
— А я теперь и думаю: чего моя женушка косила под спящую? Неужели кто-то был, кого она, когда муженек зашёл к соседке, и выпроводила?
— Коли у тебя такие мысли закрались, значит, ты наверняка слушал, кто выходил из нашего отсека.
-Да, тихо подслушивал, но за это время никто не выходил, — кивнул Виталик. — Увы!
Боже, какие они глупые, подумала Марта. Оба потихоньку ревнуют друг друга, а сами делают независимый вид, что могут в любое время расстаться.
— Извини, мне пора на работу. Позавтракай — в холодильнике колбаса и сыр, в морозилке есть пельмени — и отдохни. Я представляю, как ты напахался! Она подошла к мужу и неожиданно приникла к его груди. Виталик осторожно обнял ее. Почти минуту они стояли так и молчали. От ее волос пахло лавандой.
— Я соскучился по тебе, — прошептал Виталик.
— Правда?
Он кивнул. Марта подняла голову, потянулась к нему губами, и Виталик поцеловал ее, крепко прижал к себе. Его рука скользнула к ее бедру, потом под халат.
— Виталик, ты с ума сошел! Мне пора на работу!
— Позвони, задержись на часик! Я два месяца терпел! Ты же понимаешь!
—Так уж и все два?! — усмехнулась она.
Не поверишь, но это так, клянусь! Когда поехал, не скрою, собирался погусарить! А прибыл в Пермь, начал репетировать, и мозги набекрень! Хотел сделать шедевр! Придумал концепцию, сценографию, а на худсовете вежливо сказали: не выпендривайся, твои сложности народ не поймет. Сделайте нам красиво и трепетно, больше ничего не надо. Под хорошую музычку, со страстью и слезой... — Виталик запнулся, шумно вздохнул, дернул желваками,— Я там так психовал, что, если б и захотел, у меня бы ничего не получилось!
— А сейчас не психуешь?
Он снова крепко прижал ее к себе, глаза его загорелись.
— Ты же чувствуешь, как вздыбился малыш?
— Чувствую! — возбуждаясь, промычала Марта.
—Тогда пойдем!
— Ты насильник! — заулыбалась она.