— Если бы ты только могла говорить, — со злостью сказал он лошади. — Да, здесь стоял этот мерзавец, за кустом. А тут, о Господи, тут он тащил ее в кусты!
Ведя за собой Милашку, сэр Ричард направил коня в заросли подлеска. Теперь следы стали еще четче. Было очевидно, что Равина не пожелала безропотно подчиниться.
Но как только отпечатки ног достигли дороги, стало труднее отслеживать похищение девушки. Рытвины, оставленные коляской, было легко разглядеть на влажных участках, но, устремляясь вперед по темнеющей дороге, сэр Ричард стал замечать, что следы колес и копыт становятся все более размытыми.
Он почувствовал, что его захлестывает отчаяние. Солнце уже село, и надвигалась летняя гроза.
Тяжелые тучи быстро собирались над головой, вдали послышался зловещий раскат грома. Жеребец вздрагивал и трясся, плотно прижимая уши к серой со стальным отливом голове.
Как раз когда сэр Ричард достиг крутого изгиба, где дорога разделялась натрое, припустил дождь. Через несколько секунд сэр Ричард промок насквозь, а ветер продолжал свистеть и швырять в лицо струи ливня. Всадник в отчаянии огляделся по сторонам. Коляска могла поехать в любом направлении. Он никак не может этого определить. А все следы скоро смоет дождь.
«Равина! — простонал он. — Моя милая девочка, что с тобой происходит?»
И вдруг его внимание привлекло яркое пятнышко.
На кусте, трепеща от ветра, висела голубая бархатная ленточка!
Сэр Ричард точно знал, кому она принадлежала. Он несколько раз видел, как Равина подвязывала волосы похожим кусочком ткани.
«Молодец, храбрая девочка, — вздохнул он, поднимая ленту и обвязывая ее вокруг запястья. — Ты дала мне знак. Держись, любимая, я иду тебя спасать!»
На чердаке становилось все холоднее и холоднее, Равину немилосердно трясло.
Тонкие полоски света, которые пробивались сквозь крошечное окно, давно исчезли. Настала ночь, принеся с собой грозу.
С балок свисала масляная лампа, и девушка рада была слабым желтым лучам, которые она отбрасывала. Сильный дождь стучал по крыше, и Равина поняла, что неподалеку растут деревья, потому что было слышно, как ветер шумит в ветвях. Прижав ухо к ставням, девушка расслышала звук струящейся воды, очевидно, рядом течет река или ручей. Масляную лампу зажгла час назад женщина с жестоким лицом, которая принесла на металлическом подносе кувшин с водой, миску хлеба, разорванного на грубые ломти, и кусок несвежего сыра.
Равина изумленно уставилась на нее.
— Беатрис! — прошептала она. — Беатрис Уотсон. Это ты, не так ли?
Женщина действительно оказалась ее бывшей няней, но тринадцать лет, которые прошли с тех пор, как ее уволили из Кербишли-холла, обошлись с ней сурово. Равина помнила ее симпатичной девочкой, да, с суровым голосом, но всегда чистой и опрятной. Вовсе не похожей на неряшливое создание, которое стояло сейчас перед ней.