На протяжении всей истории существования корпуса он никогда не испытывал недостатка в офицерских кадрах. Объяснялось это высоким социальным статусом жандармов, их независимым положением в провинции и более высоким — примерно в три раза больше, чем в армии, материальным обеспечением.
С годами кадры Третьего отделения росли и расширялись: в 1862 году в его составе было 36 чиновников, в 1873 году — 58, в момент ликвидации в 1880 году вместе со сверхштатными — всего 72. Но все равно как-то все это не вяжется с укоренившимися в нашем деформированном историческом сознании постулатами о грозной, мрачной и неумолимой бюрократической машине самодержавия!
В 1862 году на секретные расходы Третьего отделения отпускалось из казны ежегодно 38 685 рублей 71 копейка. Тогдашний начальник вышеуказанного ведомства и шеф Отдельного корпуса жандармов генерал-адъютант князь В. А. Долгоруков в прошении на высочайшее имя писал: «По современным политическим обстоятельствам упомянутая сумма оказывается далеко недостаточною для удовлетворения предназначенных для нее расходов». Император санкционировал увеличение этих расходов до «50 тысяч рублей серебром в год». Сверх этой суммы «на содержание тайных агентов в Париже и Берлине и для подписки на заграничные журналы» отпускалось ежегодно всего 2886 рублей 53 копейки.
…Итак, в июле 1826 года создатель этой новой си стемы политического розыска и сыска Бенкендорф был назначен главным начальником Третьего отделения, шефом Корпуса жандармов и командующим Императорской Главной квартирой, сосредоточив, таким образом, в одних руках руководство «высшей полицией», ее исполнительными жандармскими формированиями на местах и личной охраной императора.
Не будем утомлять читателя описанием этой колоритной фигуры российского политического розыска. Приведем лишь один небольшой, но достаточно яркий эпизод из его жизни. 7 ноября 1824 года на Петербург обрушилось одно из самых страшных за всю историю имперской столицы наводнений, воспетое Пушкиным в «Медном всаднике». Александр I, наблюдавший за разгулом стихии из окон Зимнего дворца, пытался организовать спасение гибнущих в бурных водах разбушевавшейся Невы верноподданных. По свидетельству очевидца тех событий, изложенных в публикации С. Адлера «Описание наводнения, бывшего в Санкт-Петербурге 7 числа ноября 1824 года», «Его Величество… Высочайше повелеть соизволил генералу Бенкендорфу послать 18-весельный катер Гвардейского экипажа, бывающий всегда на дежурстве близ дворца, для спасения утопавших. Генерал сей… сам перешел через набережную, где вода доходила ему до плеч, сел не без труда в катер… и на опаснейшем плавании, продолжавшемся до трех часов ночи, имел счастье спасти многих людей от явной смерти…». Князь С. М. Волконский (1860–1937), внук декабриста С. Г. Волконского и правнук А. X. Бенкендорфа, камергер и директор Императорских театров, выпустивший в Берлине в эмиграции пронзительную по своему человеческому звучанию книгу «Мои воспоминания. Родина» (1923), пишет, что в родовом поместье Бенкендорфов Фалле, под Ревелем, на стене в столовой «…висит картина, изображающая древнюю старушку… Это портрет женщины, которую прадед мой, граф Бенкендорф, спас во время наводнения».