— Почему раньше не сказала, что замерзла? — тихо ругал её мужчина, согревая дыханием озябшие пальцы.
— Раньше мне было вполне комфортно, — дернула плечом девушка и прижалась к его шее холодным носом.
— Ужас какой! — он аж передернулся, но только прижал её к себе крепче. — Только ты могла замерзнуть в Африке.
— Но-но, мы в Азии, между прочим, — хмыкнула Ева. — Денис…
— Что?
Ева на минуту замолчала, внимательно глядя на искры, летящие в темноту. То, о чем она сейчас собиралась попросить его, было очень важно для девушки, но решиться сказать это вслух, значит, признаться самой себе, что Денис для неё уже не только навязанный охранник и случайный любовник.
— Скажи, кто поручил присматривать за мной. Зачем — можешь не разъяснять, сама пойму. Я сейчас совершенно серьезна и не считаю, что ты обязан мне чем-то только потому, что мы переспали. Поэтому прошу, для меня это важно. Пожалуйста.
Денис напрягся. Вот этого он точно не ожидал, умеет Ева удивить. Но и ответить честно при всем желании не мог. Если он сейчас ей расскажет, их время резко подойдет к концу, потому что с документами или без, но его девушка найдет способ вернуться домой. А он этого не хотел по целому ряду причин.
— Не могу, это не мой секрет, — ответил, наконец, он, осторожно целуя её в лоб. — Просто поверь, ничего плохого в отношении тебя я не планирую.
Ева постаралась скрыть досаду и отвернулась. Жаль, потому что, признайся он сейчас, в этот момент, она бы не стала злиться или строить какие-то планы мести, просто решила бы, как быть дальше.
«Значит, не судьба», — мысленно вздохнула девушка, не пытаясь отодвинуться. То, что он ей не признался, на кого работает, не отменяло тот факт, что на улице холодно. Быть принципиальной это, конечно, прекрасно, но сопливый нос почему-то никого не красит. Напряженно пошуршав серым веществом, Ева решила, что не будет звонить Неше и делиться своими подозрениями. Первый раз в жизни она решила действовать по принципу — будь, что будет. Если он и правда в чем-то замешан, она и так все узнает, а если нет, то незачем лишний раз дергать занятую подругу.
— Почему ты притихла? Обиделась? — Денис попытался заглянуть ей в глаза, но Ева вывернулась и села перед ним так, чтобы он не смог отследить эмоции по её лицу.
— Нет. Серьезно. Это твое право — молчать, и я его уважаю.
Бедуины затянули немного заунывную, но красивую песню. Чуть хрипловатые голоса то становились громче, то почти полностью стихали, позволяя ветру, шелестящему песком, и шороху веток пальм вплетать в напев свои ноты. Туристы притихли, заслушавшись необычной мелодией. Через несколько минут песня замедлилась, сливаясь со звуками ночи в пустыне, пока не смолкла окончательно. Ева сидела, замерев, не решаясь даже зааплодировать, чтобы не нарушить эту тишину. И не она одна, все затихли, заворожено глядя на потрескивающие угли и думая о чем-то своем.