Голова разболелась. Я пошла в зал, чтобы отыскать аптечку и принять болеутоляющее. Зайдя в прихожую, я долго рассматривала бардак, учинённый братом, а потом я заметила, что моя старая сумка вывернута наизнанку и валяется отчего-то в углу, а не лежит в тумбочке.
В мою душу стали залезать сомнения. Я, осторожно взяла сумочку, словно это была граната. Заглянуть внутрь я долго не решалась, но когда, переборов страх, я это сделала, из моих уст сорвался долгий стон. От обиды я заплакала и осела на пол.
Деньги, которые я копила на учёбу исчезли. Сумочка была пуста… Нет! Как он посмел? Он ведь знал, что это деньги, отложенные на учёбу! Он забрал их! Украл! Вор!
Слёзы лились неудержимым потоком. Вместе с обидой внутри нарастала неудержимая злость. Наверно, если бы Егор сейчас был рядом, я убила бы его не раздумывая.
Что на него нашло? Он хоть понимает, что натворил? Оскорбил меня, ограбил!
Я встала на ноги и забежала в зал. Открыла энциклопедию (мой второй тайник), вытащила оттуда несколько купюр по двадцать тысяч каждой и, накинув пальто, пошла ловить такси.
Спустя пять минут я уже ехала по ночному не спящему Минску в общежитие, где проживает брат.
— Девушка, чего это вы такая нервная? Словно убили кого-то! — усмехнулся таксист.
— Ещё не убила! Планирую.
— Эх-ма, парень изменил?
— Нет.
— А что случилось?
— Мужчина, следите лучше за дорогой! Я не настроена изливать душу постороннему человеку!
— Понял, — ответил шофёр и больше не доставал меня своим любопытством.
Вскоре машина притормозила возле обшарпанного пятиэтажного здания. Я вышла из такси, заплатив за проезд, и пулей влетела в общежитие.
— Эй, девушка! Куда это ты намылилась? — вскрикнула вахтёрша в потрёпанном ватнике. — Ишь какая шустрая. На время смотрела, дорогуша.
— Я к брату. Мне нужно срочно его увидеть.
— Кого именно?
— Кружевич Егор. Я его родная сестра!
— Да поняла уже. А его нет.
— Как нет? А где же он?
— А почём мне знать? — ответила вахтёрша и сложила руки на груди. — Его отчислили месяц назад. Ты не в курсе?
— Нет, — опешила я. — Но почему?
— За прогулы. Егор, кстати, и здесь редко появлялся.
— Ничего не понимаю. Что с ним происходит? Отчего он так резко изменился?
— Не знаю, милочка. Ничем помочь больше не могу.
— До свидания, — попрощалась я с женщиной и вышла на улицу.
Холодный ветер сразу же залез мне под пальто. Я поёжилась.
Егора отчислили. Да, он не ботаник, но и не разгильдяй, чтобы вот так отвратительно себя вести. Не приходил на пары, не ночевал в общежитии! Нонсенс! Что же такое происходит? Кто мне сможет объяснить?