Ну а в-третьих, и это было самым гнусным, датчики показывали, что получивший пробоину главный топливный бак неспешно, но неотвратимо пустеет, и это значит, что примерно через месяц тормозной двигатель станет бесполезным и корректировка отклонения ничего не даст.
Николай Смирнов, заключенный в железную банку, врежется в «Тихов» или, что вероятнее, огненным болидом прочертит небо Марса и влепится в его поверхность, оставив на память потомкам небольшой симпатичный кратер.
– Твою маму, – сказал он. – И угораздило же нас…
Встреча даже с единичным метеоритом – штука почти невероятная, а «Багратион» ухитрился попасть на рандеву с целой их «компанией», причем крайне неудачно.
О том, чтобы самому устранить повреждения, речи не шло – новой приемной антенны у Кольки не было, устройство «Маяка» он, в общем, себе представлял, но не обладал должной квалификацией, чтобы его чинить, поскольку исполнял на борту должности пилота и врача. Ну а чтобы отыскать и заделать пробоины в топливном баке, понадобится не один выход в космос…
Есть шансы закончить эту работу раньше, чем топливо испарится, но не очень большие.
– И что, молча подыхать? – спросил Колька сам себя и сжал кулаки.
Нет, братцы, так не годится, русские так просто не сдаются, а уж русские офицеры – тем более.
Главная проблема – утечка топлива, грозящая тем, что он не сможет затормозить, улетит в неведомые дали или погибнет, врезавшись в Марс. Решить ее можно, ликвидировав пробоины в топливном баке или…
Удачная мысль, пришедшая Кольке в голову, давала шансы на успех, хотя и очень небольшие, – все зависело от того, пусто пространство вокруг него или поблизости имеется что-нибудь крупное.
Он включил радар, что используется на околопланетных орбитах во время стыковки и расстыковки, и затаил дыхание, ожидая результата… есть, на экране появилась светящаяся точка: сзади по курсу, довольно близко, немного дальше от Солнца и почти в плоскости эклиптики.
– Посмотрим, что это такое, – пробормотал Колька, отдавая команду идентификации.
«Астероид Эрос», – выдал корабельный «мозг», содержавший в памяти параметры орбит тысяч космических тел, начиная от планет и заканчивая безымянными, имеющими лишь цифровое обозначение каменными глыбами.
«Эрос, один из группы амуров, – вспомнил Колька, – в афелии вроде бы уходит за орбиту Марса, но недалеко, ну а большую часть времени болтается между орбитами красной планеты и Земли…»
Если удастся сесть на него, «Багратион» не умчится в космическую пустоту, не расплющится о поверхность планеты, вдохновившей Алексея Толстого на написание повести «Аэлита», он останется «на привязи» вокруг Солнца, причем в зоне досягаемости спасательной экспедиции.