— Если ты действительно простила меня, сестра, не побрезгуй подношением бедного моряка. Выпей вина из моей кружки в знак нашего примирения, — Хамит протянул девушке потрескавшуюся деревянную кружку, небрежно обратившись к Султану через плечо: — И ты, брат, раздели с нами радость! Дети прекрасного Востока должны во всем поддерживать друг друга.
— Я не пью вина, Хамит, — попыталась отказаться Эльнара. — Все хорошо, и меж нами действительно нет никаких обид.
— Ты все-таки брезгуешь, сестра, бедным моряком, у которого, в отличие от тебя, нет за душой и ломаного гроша? — черные глаза Хамита светились печалью и обидой.
— Нет, что ты?! — смутилась Эли, вспомнив, что и на них с Султаном лежит грех обмана Люрука и всей команды «Марселя». — И вообще, вся эта история с наследством…
В это мгновение раздался предупредительный кашель ее друга, а настойчивый турок вновь принялся за свои уговоры. Невольно морщась от запаха крепкого вина, Эльнара заставила себя выпить неприятный напиток. Султан тоже несколькими глотками почтил ирландских виноделов, но скорее ради удовлетворения собственного любопытства — вино показалось ему чересчур кислым, поэтому он слил его в стоявшее рядом маленькое ведерко. Напоследок Хамит еще раз рассыпался в многочисленных извинениях и благодарностях и ушел наверх. А веселье на палубе тем временем пошло на убыль.
Незаметно наступила ночь. Эли, пожаловавшись на невыносимую духоту в каморке, предложила Султану подняться на палубу и немного подышать свежим воздухом перед сном. Осторожно переступая через тела мертвецки пьяных моряков, лежащих там и сям, они прошли к борту корабля. Не найдя в темноте никакой скамейки, Эли присела на дно небольшой лодки, на которой моряки «Марселя» совершали кратковременные вылазки за продуктами и табаком в портовых городах по пути следования судна, поскольку суровый капитан не очень-то любил задерживаться из-за подобных остановок.
С наслаждением вдохнув чистый морской воздух, Эльнара зябко поежилась — она была одета довольно легко, поэтому верный друг тотчас же поспешил вниз за теплыми вещами, дабы его хрупкая спутница ненароком не простудилась. Прихватив свой теплый чапан, Султан двинулся в обратную сторону, как вдруг услышал пьяные громкие голоса, доносившиеся из каюты капитана. Один из них был Люрук, другой — Шактуа. Любопытный хоршик, который все еще не мог успокоиться при мысли о деревянных ящиках, обнаруженных в трюмах, решил ненадолго задержаться в надежде прояснить мучившую его тайну.
— Послушай, старина, — раздался хриплый бас помощника капитана, — почему бы тебе не признаться своему лучшему другу, для чего тебе понадобились эта хорошенькая азиатка и ее толстенький дружок?! Ты их так ревностно оберегаешь, будто они — не люди вовсе, а два мешка, набитых чистейшим золотом! Ни сам красоткой не попользовался, ни мне не дал… Может быть, мы все же как-нибудь договоримся, капитан? От девицы все равно ничего не убудет, а твоему старому другу враз полегчает. Я ведь уже добрых полтора месяца бабу не топтал. Если дело только в цене, капитан, назови, неужто я не осилю?