— Принцесса, — отчаянно вскричал призрак Султана, — своими непрестанными разговорами о призраках ты наводишь на меня смертельный ужас! Я начинаю чувствовать себя каким-то мертвецом, и мне это очень не нравится! Разве ты не видишь, что я нуждаюсь в срочной помощи?
— О, мой друг, выходит, ты жив? Султан, родной, ты жив! — на глазах Эли заблестели слезы радости. Присев рядом с приятелем, она стала неистово гладить и целовать его круглое лицо, не веря собственным глазам. В это мгновение для нее не было ничего более радостного, чем водить рукой по его плечам, ерошить волосы и без конца повторять: — Хороший мой, ты жив, какое счастье! Хвала Всемогущему Аллаху! Награди Аллах тебя долгими-долгими летами!
— Я рад, что смог доставить тебе столь огромную радость, — с достоинством ответил хоршик, — хотя никак не могу взять в толк, с чего ты взяла, Принцесса, что я вдруг скончался? Мне еще вовсе не надоело жить на этом милом свете! Правда, признаюсь, сам не знаю, как выдержало мое чувствительное сердце твои ужасные разговоры о призраках.
— Эльза говорила мне, что в старых ланшеронских строениях, наподобие вот этой часовни, почти всегда обитают какие-нибудь призраки, — покраснела девушка, — а потому, заслышав стон, я так и подумала, что это призрак, а когда узнала твой голос, то решила, что подлый злодей Карерас расправился с тобой.
— Он хотел расправиться, — охотно отозвался повеселевший приятель, — но его черный замысел не удался из-за лености его слуг. После того как по моей бедной спине погуляла палка, они по приказу Карераса должны были с наступлением темноты утопить меня в реке, привязав к груди тяжелый камень для большей надежности. Однако приставленные ко мне два бездельника поленились тащить меня до реки: с охами-вздохами они доволокли меня до неприметной с виду калитки со стороны заднего двора и выбросили за забор, надеясь, что поваливший густой снег как следует заметет мое тело или же его разорвут на части бродячие псы. Я возблагодарил Аллаха за оказанную милость и, похвалив себя за свой немаленький вес, благодаря которому остался жив, пополз подальше от страшного дома. Мною владело глубокое отчаяние от того, что не смог уберечь тебя, моя добрая Принцесса. Оставалось лишь успокаивать себя тем, что, как только немного восстановлю свои силы, я вызову подлеца Карераса на честный поединок и спасу тебя из мрачного заточения, ошибочно именуемого домом синьора Карераса. Как же я рад, милая Принцесса, — растроганно добавил друг, — вновь видеть тебя в добром здравии. Ты по-прежнему удивительно прекрасна, моя родная!