— Как ты выпытала у отца?
— О, — раздался ее мерзкий смешок, — женщины знают много способов выведывать у мужчин их секреты! При всем своем таланте Джеффри был обыкновенным мужчиной. И у него было множество слабых точек, если хочешь знать, — добавила она с превосходством.
Я заверила, что ничего не желаю знать об этом, и поинтересовалась, почему же тогда она просто не пойдет и не заберет этот вожделенный документ, если уж она такая мастерица выведывать тайны? Неужели тут у нее ничего не вышло? Да не может быть!
Том фыркнул за моей спиной:
— Да, сестренка, тут ты немного не доработала, согласись!
— Я все узнала бы, если б не эта авария! — выкрикнула она, явно задетая за живое.
Меня так и передернуло от очередного прилива ненависти к ней:
— Вот, чем объясняются твои слезы на кладбище! Лицемерная, лживая тварь, он же любил тебя!
— Я тоже любила его!
Она вдруг зарыдала так, что я даже растерялась. Размазывая слезы по разом покрасневшему, но все такому же пухлому личику, Джун продолжала кричать, наступая на меня так агрессивно, что я невольно попятилась:
— Я никогда не любила никого другого! Я восхищалась Джеффри, как ни одним из мужчин!
Наткнувшись спиной на Тома, все еще стоявшего позади, я отпрянула и прокричала в ответ:
— О любимом не говорят, что он был обыкновенным мужчиной! Ты только что сказала это!
— Потому что я видела в нем живого человека и любила его. А ты придумала себе какой-то идол, и носишься с ним до сих пор!
— Неправда. Я тоже видела в отце человека.
— Да ну?
— Но и чудесного писателя тоже. А ты даже не удосужилась прочитать все его книги.
Я тут же поняла, что попала впросак, потому что Джун перестала рыдать и хохотнула:
— Ты поверила в это? Ну да, так ведь и было задумано. Глупышка Джун, засыпающая над любой книгой.
— Ты — сволочь, Джун! — вырвалось у меня. — Ты лжешь на каждом шагу. То ты любила его, то всего лишь разнюхивала, где хранится письмо.
— Сама ты сволочь, Эшли!
Том вышел вперед:
— Леди, думаю, пришла пора вмешаться, пока вы не устроили тут кошачью драчку. Эшли, ты напрасно обвиняешь Джун во лжи. Она действительно влюбилась в твоего отца, и любила его все то время, что они прожили вместе. Но он ведь покинул наш бренный мир, а мы, грешные, остались.
— К моему великому сожалению!
— И нам нужно как-то о себе позаботиться. Мысль раздобыть письмо, пришла ей в голову только после его смерти. Можешь мне поверить.
— С какой стати мне верить тебе? Вам обоим. После спектакля, который вы разыграли передо мной — верить? Вот это было бы чистой воды глупостью. Тем более концы с концами все равно не сходятся.