На входе в порт нас опять встретили охранники, мы отдали шесть монет, и Рила решительно направилась к знакомому ангару с надписью: «Пряности Мадурга! Лучшие в Империи!»
Самого Мадурга у входа не было, стояли два охранника, один из которых узнал Рилу и тут же побежал за хозяином.
— Рила? Что тебя привело в неурочный день и неурочный час? Я уже закрываться хотел! Ты что, привезла мне товар? Рано вроде еще?
— А ты видишь где-то повозку? Или думаешь, что я принесла тебе мешки на себе, спрятав в потаенном месте? — фыркнула Рила.
— Да кто тебя знает? — сощурился Мадург. — Я еще не видал твоих потаенных мест… Может, там что-нибудь и уместится?
— Уместится, да не твое, — хмыкнула Рила. — Мадург, дело есть. Поговорить бы нам, только не тут, без лишних ушей и глаз. — Она кивнула на любопытных охранников, навостривших уши, и на грузчиков, вереницей пробегавших по территории порта и с любопытством оглядывающих полуобнаженную красотку.
— Ну что же, пошли в мою скромную конуру? — Мадург величаво повел рукой, покрытой ярким шелковым рукавом туники, и мы отправились вглубь ангара.
«Конура» Мадурга оказалась в самом дальнем конце огромного сарая-ангара.
Мадург распахнул перед Рилой дверь и, кинув на меня недовольный взгляд, сказал ей:
— Может, охранника оставишь снаружи, вдвоем поговорим?
— Это не просто охранник, этой мой деловой партнер и жених! — ничуть не смутившись, заявила Рила.
— Вот как? — удивился Мадург, и его цепкие умные глаза обшарили мое тело и впились мне в глаза, как две пиявки. — А могу я узнать имя жениха?
— Можете. Меня зовут Манагер, — сухо и холодно ответил я.
— Очень, очень приятно! — с такой наигранной любезностью ответил Мадург, что стало ясно — в его устах это означало: «Пошел ты…»
Я не стал додумывать, с чего это Мадург так вызверился на «жениха», больше интересовало другое: Рила это всерьез ляпнула или нет? «Вон оно что, Михалыч! Вон как дело-то зашло далеко!» С трудом выкинув эти мысли из головы, я перешагнул вслед за гостеприимным хозяином порог его «конуры» и поднял брови, не в силах сдержать удивление. Так называемая «конура» отличалась такой роскошью, что перед ней померкли бы, наверное, покои какого-нибудь султана. Весь пол был покрыт дорогими коврами, в которых по щиколотку увязали ноги, на полированных, покрытых лаком тумбочках, буфетах и столиках из темного дерева стояла посуда, сделанная из фарфора и красивейших пород дерева с инкрустацией самоцветами. В углах стояли вазы, а также статуэтки животных и людей в различных позах — особенно почему-то коленно-локтевых. Видимо, хозяину они нравились больше всего.