— Да ну спрашивай… А чего хочешь спросить? Как я тебя вылечил?
— Да. Ведь он меня фактически убил… Как ты смог меня вылечить? Ты шаман?
— Да, я шаман. Только плохонький… пока что. Чуть сам не загнулся, пока тебя лечил, — сил много потратил. Сейчас вроде бы немного отошел, а то трясло всего. А чего ты так удивился? Неужели никогда не видел, как шаманы лечат людей?
— Так — не видел. Шаманы в основном лечат травами да мазями, а чтобы лечить руками — нужен огромный, огромный талант шамана! Таких лекарей у нас почти нет, это великие шаманы, их знают наперечет, и они живут в богатстве и великом уважении. Как так получилось, что никто не знает о твоих способностях? Ты же великий шаман, а они даже стоят над государствами — их примут и в Арканаке, и в Арзуме, никто им не указ!
— Ты это… знаешь что, Рункад, помалкивай о моих способностях, ладно? И девчонкам тоже скажи, чтобы молчали. Никому не говори, я тебе даже приказываю это — молчи! Я сам не знал о своих способностях до тех пор, пока тебя не вылечил, так что сначала мне надо разобраться в себе самом, мне не до славы, это уж точно. Ты меня понял?
— Понял, конечно. Буду молчать. Кстати, ты так здорово уже говоришь на арзумском, как я. Никто не отличит тебя от столичного жителя по выговору — это тоже способности шамана, то, что ты сумел выучить язык за две недели? Даже меньше, чем за две недели!
— Да, это проявление моих способностей. Надеюсь, у меня есть еще способности, о которых я уже подозреваю. Смотри, нам там готовят встречу, а я еще дохлый, как выброшенная на берег рыба…
Впереди, метрах в пятистах, я заметил пыль, поднятую копытами лошадей, — там как раз начинался лес, и небольшой отряд всадников выехал из него нам навстречу. По тому, как они спешили, я решил: точно по нашу душу, хотя и оставалась надежда на то, что это не так.
— Девчонки, спокойно! Отойдите за наши спины. Рункад, никаких резких движения, оружие без моей команды не вынимать — если уж только не придется совсем худо. Говорить буду я, остальные молчат. Все ясно?
— Ясно! Ясно! — нестройными голосами ответила моя команда, и мы замерли, остановившись в тревожном ожидании.
Через несколько минут стало понятно, что мои надежды на мирный исход не оправдались: проводником отряда из двадцати человек был один из тех, кто сбежал от моего возмездия. Приблизившись на безопасное расстояние, он злобно закричал:
— Вот он, этот убийца! Он всех наших порешил! Убейте его!
Я положил руку на меч и спокойно спросил у подъехавших бойцов:
— А что, у вас принято нападать на путешественников, потерпевших кораблекрушение? Они первые на нас напали, мы вынуждены были защищаться! Какие к нам претензии?