— Есть мотель «Восемьдесят семь». Туда?
— Да, — киваю я и устало валюсь на заднее сиденье. — То, что надо.
Мотель «Восемьдесят семь» похож на все подобные мотели: тусклый желтый свет в ванной, серый вытертый ковер. Зато здесь есть кровать и отопление. Когда я наконец ложусь, часы на стене показывают половину третьего. Я снимаю трубку телефона и звоню своему мужу. Он отвечает сонным голосом.
— Это я. Все в порядке, я в мотеле.
— Хорошо, детка.
— Спасибо тебе. Позвоню утром.
— Угу. — Кажется, он до конца не проснулся. — Спокойной ночи.
— Тебе тоже.
Я еще умудряюсь раздеться, но на контактные линзы уже не остается сил. Я так и засыпаю: в линзах, под скользким казенным одеялом. Только утром я принимаю душ и гостиничным мылом наконец смываю с себя запах вчерашнего мяса и крови. Шампуня здесь нет. Потом я звоню Джессике.
— Послушай, вчера, когда ты меня высадила, случилась смешная штука…
Я коротко рассказываю ей всю историю.
— Ты идиотка! Почему ты не позвонила мне? Переночевала бы у нас.
— Мне не хотелось, чтобы ты возвращалась посреди ночи.
Честно говоря, мне просто не пришло в голову позвонить ей. Интересно, почему? Почему я позвонила двум находящимся очень далеко мужчинам, а не женщине, которая была совсем близко и легко могла бы помочь?
— Ну и дурочка. Так, значит, ты в мотеле «Восемьдесят семь», у выезда на трассу?
— Да, точно. Ты уж меня извини.
— Ерунда. Часов в девять за тобой заеду.
— Спасибо, Джессика.
— Не за что. Пока.
В десять часов я уже в лавке и работаю с только что привезенными барашками. На мне вчерашняя одежда, волосы все еще грязные, и я едва двигаюсь после бессонной ночи. Только вид ждущих разделки туш придает мне силы.
Эрон разделывает свиной филей на котлеты, а я зачищаю грудинку, когда он вдруг окликает меня:
— Эй, Джули, хочешь поработать на пиле?
Мясная ленточная пила — это агрегат двухметровой высоты с подвижной столешницей и тонким зазубренным лезвием, расположенным вертикально, зубьями вперед.
— Я? — Это сооружение немного пугает меня: я не очень дружу со всякими механизмами, но демонстрировать Эрону свою слабость не хочется. Поэтому я уверенно киваю:
— Конечно хочу.
Как всегда, Эрон начинает с самого начала. Он отключает пилу от сети, отодвигает заслонки вверху и внизу и показывает мне, что на самом деле лезвие — это часть большой ленты из тонкого металла, натянутой на два колеса. Каждый день эту ленту снимают, чтобы почистить, и, разложенная на полу, она образует окружность достаточно большую, для того чтобы я могла поместиться внутри, раскинув руки и ноги, как «Витрувианский человек» Леонардо да Винчи. Эрон наглядно демонстрирует мне, как снимать ленту и как надежно закреплять ее на колесах, затягивая болты и защелкивая рычажки.