– О чем задумался, Трофим Семеныч?
– Да так, ваше высочество, ни о чем особенном.
– Хватит врать-то. Кстати, воевода, ничем серьезным не болеешь? Сейчас я отключу заклятия, облепившие твой седой котелок, как черви покойника. Медицинское, прости, тоже.
Тот схватился за сердце:
– Кардиостимулятор у меня.
– Да ну! Тебе ж всего-то около шестидесяти, проще сердечко подлатать. Ну-ка, подойди ближе. Да не ссы…
Неизвестно, чего больше испугался воевода – ковыряний в его ауре или казарменной грубости, которую князь сохранил в неизменном виде с внутренних войск. Неожиданно полегчало.
– Ага, дружище. Сидел на длинном поводке. Как только вздумаешь рыпнуться – сразу плюха под ребра прилетала. Сейчас на тебе не осталось вообще никаких чар. И как?
– Отлично!
– Значит, у тебя отменное здоровье, раз столько лет выносил издевательства. Не переживай, я на тебя свои чары положу. Не такие вредные, но тоже поводок.
– Да, ваше высочество.
– Не буду давить волю магией. Просто задаю вопросы и по ауре отслеживаю искренность. Этот детектор лжи никто никогда не смог обмануть. Ты знал о заговоре Венцеслава?
– Частично.
– В каком объеме?
– СБ получала сведения, что наследник исподволь вербует людей на ключевых постах.
– Князю сказали?
– Соколов сообщал неоднократно.
– И что Всеслав?
– Даже радовался. Говорил – наконец-то убогий политикой заинтересовался.
– Даже так! А настоять, противодействовать вы не пробовали?
– Поводок мешал, ваше высочество. Максимум, что я мог, – не вредить стране. А чуть против Венцеслава замышлять, сразу под ребрами прихватывало. Да и не мог я до конца поверить, что он решится отца убрать.
Артем увидел метание огней в ауре.
– Опа, соврал. Не верил, но подозревать начал.
– Только в мае! И что делать? Всеслав за сына горой, Соколов в том же положении, что и я. Вы – у черта на рогах.
– И ты решил поберечь здоровье.
– А что оставалось?
– Потом тебе припомнили метания. До поры до времени не ликвидировали, но от службы отстранили.
Демченко развел руками: мол, что я мог сделать?
– За десять минут до твоего появления мне доложили о смерти Соколова. Самоубийство, мать его ети. Поэтому, друг мой ситный, помогавший мне, пусть и не по своей воле, быстро рассказывай, как на духу.
– Чтобы не было причин ликвидировать и меня, – понимающе кивнул воевода. – Слушайте.
Из часового фонтана грязи о делишках и спецоперациях СБ, а также килобайтов информации из высших коридоров власти, не предназначенной для ушей оперов, но попавшей в них, так как тех ушей очень много, Ярослав сделал определенные выводы. Как всегда, вопросов больше, чем ответов. Первое. Опять из-за кулис выглядывают кукловоды с непонятными намерениями. Воцарение на Руси выходца из верхнего мира – это сбой в их планах или блестящее завершение многоходовой операции? Или промежуточный финиш, за которым последуют новые непредсказуемые ходы. Второе. Если Соколов имел подобную информацию, не совсем понятно, за что именно его грохнули и насколько в опасности Демченко. Бывает, что человек является носителем знания, которому совершенно не придает значения, а для другого разглашение смерти подобно. Тогда одним прекрасным утром тот носитель просыпается без головы и в полном недоумении – за что его убрали.