– У нас не принято, чтобы выбирали женщины.
– Брось. Не будем рассуждать, хорошо это или плохо, но теперь Бахчисарай на территории княжества, и здесь действуют законы Руси. По ним у женщины даже избирательные права есть. По крайней мере возможность выбора мужа – точно.
– Ты незаконнорожденный?
– Кто тебе эту глупость сказал? Ярослав Милославский, сын сестры князя. Свидетельство о рождении показать или Родом поклясться?
Услышав имя страшного русского Бога, принцесса отрицательно покрутила головой.
– Я главное не сказал. Мы мало знакомы, и о больших чувствах говорить неправильно, но… В общем, твоя сестра – очень милая девушка. А в жены хочу взять именно тебя.
Гюль опустила голову.
– Вам проще. Не пришлась по душе – заведешь другую. Или купишь себе эйши.
– Какая ты темная! В смысле, ни черта не знаешь о жизни. У мужчин на Руси одна жена, чаще всего до конца. Поэтому ошибемся – страдать будем вместе. Время на раздумье кончилось. Да, нет?
– Наверно… да…
– Не слышу.
– Да!
Он привлек ее.
– До свадьбы нельзя целоваться! Даже видеть меня нельзя!
– Мы на Руси, девочка. Ладно, побежал. Ты не пожалеешь о выборе.
Она растерянно посмотрела вслед. У ханской принцессы право выбора оказалось впервые, наверно, за сотни лет. Но не у сестры. Той достается наследник престола по остаточному принципу.
Буквально через пять минут набежали служанки готовить невест к первому выходу. Естественно, куча одежд, лица закрыты до глаз. В качестве центрального эпизода церемонии заготовлена длинная речь хана на тему близкой истории двух народов, их слияния, единения, чему символом счастливое будущее четырех любящих сердец во славу Аллаха. Вдохновенно зачитывая спич, сверженный монарх словно забыл, что один из «братских» народов только что основательно истребил другого.
На неком этапе Венцеслав перебил переводчика, буркнув: «В Русском княжестве торжественные речи нужно произносить по-русски». Артем косо глянул на него с надеждой, что хотя бы Пророка не будет хулить. Иначе в чем смысл лицедейства? Проще было бы ограничиться силовой оккупацией и истреблением населения, чего князь попытался избежать хотя бы частично.
Мобилизовав скудные познания татарского, старший жених пригласил всех присутствующих на церемонию в Твери, чем несколько сгладил бестактность хана и княжича. Затем по протоколу началась торжественная кормежка почетных и не очень гостей. Артем с любопытством подглядывал, как шербет, пахлаву и прочие восточные сладости будут поглощать девушки с наглухо замотанным органом для приема пищи. Не дождался. Они чинно уселись, не притрагиваясь к еде и изображая декоративную мебель, причем зачехленную, дабы не поцарапалась.