Ната бережно взяла пинцетом беленького червячка, посадила себе на ладонь, пальцем погладила по головке и вдруг резко ударила кулаком и раздавила.
– Зачем? – испугался Евгеша.
– Приручу и прибью, как он меня!
Жалостливому Мошкину захотелось ее утешить.
– Ты же его не любила, нет?
– Слушай! Ты какой-то убогий! «Любила, не любила». Кого тут любить? Мне, может, досадно, что он меня первый отшил? – сказала она с раздражением. – Твоя-то полковница как? Танк на работе не потеряла? А то смотри: выплачивать придется!
– Мы с ней… я с ней… ну, в общем… тоже расстались.
Вихрова захохотала.
– Ты расстался? Не верю! И что ты ей сказал? Ту же фню? Типа «мы не можем быть вместе, у нас разные взгляды на засолку грибов»?
– Нет, но…
– Проехали! Объяснений не надо! Хочешь, я буду твоей девушкой, одинокий мужчина?
Мошкин очень смутился. Такой страшный сон не мог ему даже присниться.
– Ладно, в пролете! Я на кроликов не охочусь! – успокоила его Вихрова.
К ней подошла молодая женщина и длинными ноготками стала ковырять ананас.
– Осторожно, кусается, – не оборачиваясь, предупредила Ната. Людей она чувствовала спиной.
Женщина отдернула руку.
– Девушка, у вас бананы свежие?
– Только что с грядки, – сказала Ната.
Женщина взяла связку бананов и бережно, как ребенка, покатила их в тележке.
– Встретите блондетку – передавайте привет! – громко сказала Ната.
Со стороны внутреннего пандуса, ведущего от складов, раздался предупреждающий свист. К ним на электрокаре гнал Чимоданов. Сомневаясь, что он успеет затормозить, Евгеша перемахнул через телегу с тыквами. Вихрова осталась на месте. Погрузочные рога электрокара остановились в полуметре от лба Наты.
– Катаемся? Привет придуркам, – сказала она кисло.
– Прикол хотите? Я мужика только что грохнул! – жизнерадостно крикнул Петя.
Мошкин покосился на электрокар, на котором Петруччо гонял по гипермаркету, как камикадзе.
– Коробками, что ли, завалил?
– Да не, какое! Мужика в отделе курток снес. Перепугался, в натуре. Прикоснуться к нему боюсь, руки дергаются. Ору: «Эй, вставай! Ты чо, брат?» А он лежит и даже не хрюкает! Я переворачиваю, а это манекен…
– А где Зейнаб? – спросил Мошкин.
– А-а, Зейнаб твоя на кухне ругается! Громко так, я прямо не ожидал от нее! Кто-то масло из фритюрниц втихую в унитаз слил. Тубзик напрочь забило. У них все там плавает, а они с улыбочками тефтельки продают!
К отделу подошли два индуса и зачем-то стали щелкать фотоаппаратами. Сообразив, что все попадают в кадр, Мошкин, Чимоданов и Ната повели себя по-разному. Чимоданов высунул язык и сделал идиотскую физиономию. Мошкин приосанился и распрямил спину, чтобы мышцы казались больше, а лицо умнее. Вихрова же как рассаживала червячков, так и продолжала это делать. Даже бровью не повела.