Меф не выдержал и незаметно поднес к лицу руку. Мгновение спустя индейка взлетела и, страшно загребая воздух куцыми крыльями, подлетела к Эде.
– Петровна я! – сказала она пискляво и, разбрызгивая жир, упала на тарелку. Все произошло быстро. Кроме Эди, никто ничего не заметил. Тот, жизнью приученный к чудесам, повел себя достойно. Побледнев, он плотно сел на стул, секунд пять покачивался, а потом произнес картонным голосом:
– Я почему-то так и думал!
Кроме уже перечисленных лиц, на дне рождения была и пара старых приятелей папы Игоря – теперь крутых коммерсов, которые каждую секунду помнили, что хоть они и крутые, но свои в доску парни, что само по себе было скучно.
Все сели за стол. После второй рюмки папа Игорь вновь сделался папой Игорем в самом папоигорьском смысле. Он стал наливать и Мефу, но Зозо очень понятно показала глазами, как вареная картошка летит ему в лоб. Отец пожал плечами, и горлышко бутылки, обогнув бокал Мефа, уползло к бокалу одного из коммерсов.
Из тостов длинными были только первые три, затем процесс сократился до голой сути.
«Ну! С поехалом!» – говорили Эдя или папа Игорь.
После девятой рюмки коммерсант № 2 встал и торжественно объявил, что сейчас будет покупать завод. Достал телефон, кого-то набрал, а потом рухнул на диван и уснул, уронив голову на грудь. Телефон, из которого доносились какие-то звуки, лежал у него на коленях. Любопытный Эдя подошел, взял трубку и вежливо спросил, почем нынче заводы, и нет ли поблизости эдакого, знаете ли, маленького, почти бесплатного для хорошего человека?
– Ты что, дурак! Когда домой приедешь? – ответил ему визгливый женский голос.
Тот вздохнул и нажал на «отбой». Пока он интересовался насчет заводиков, коммерсант № 1 стал приставать к Ане.
– Это моя жена, – веско сказал Эдя.
Коммерсант задумался, пытаясь сквозь водочную глухоту осознать значение слов.
– Жена. Твоя. Она. Все понял, – произнес он с большим усилием.
– А где твоя. Она. Жена? – спросил Эдя в той же стилистике.
– Моя. Там, – коммерс № 1 дрожащим пальцем показал на потолок, прочертив невидимую линию от лампочки к шторам.
Эдя с Аней загрустили.
– Умерла? – спросила девушка.
Коммерсант раза три заставил себя переспросить, а потом разобрался и внезапно обиделся.
– Нет. В самолете. В Лондон летит, – сказал он.
Еще через полчаса он каким-то чудом ухитрился вызвать такси, в которое заодно погрузили его спящего друга, и уехал.
– Хорошие ребята, но слабенькие! Все-таки для здоровья полезнее руководить лопатой, чем компьютером и телефоном! – сказал Эдя, запыхавшийся после заталкивания в машину не стоящих на ногах коммерсов. Теперь Хаврон постоянно сосал трубку, хотя в настоящий момент она была без табака.