Папа Игорь был крайне доволен, что его приятели уехали. Он наконец смог снять с себя пиджак и, уронив край галстука в салат, пустился в философию. Прошедший год не слишком избаловал его событиями. Буслаев-старший не работал, ровным счетом ничего не делал и ставил это себе в заслугу, утверждая, что из принципа не собирается вкалывать на общество воров и негодяев. В настоящее время он, поджав ножки, сидел на шее у жены, не забывая обращать ее внимание на то, что у нее начальники тоже сплошь воры, а раз так, могли бы платить и побольше. Отстегивать, так сказать, с уворованного.
Зозо за лето немного изменилась. Приобрела страсть к руководству, но в какой-то беспомощной и грустной форме. Падающим соседским детям она говорила: «Не падайте!», летящим голубям: «Не летайте тут!», а собакам: «Не лайте!» И ужасно огорчалась, что ее никто не слушает.
Кроме того, Зозо окончательно стала офисной пленницей. Ее вконец истерзал новый начальник Тюхин. Нет ничего более нелепого, чем мужчина в женском коллективе. Как мужчину его не воспринимают. У него есть только два выхода: либо обабиться и, попискивая от счастья, с интересом разглядывать всякие кремы. Или окончательно озвереть, мутировать, выбиться в начальство и стать таким, как Тюхин…
Этот был с размытыми границами пола. Не суккуб. Вроде нормальный, о чем говорило наличие жены и взрослой дочери, но абсолютно «тетьский» по образу мыслей: памятливый, обидчивый, зоркий на мелочи, любящий сплетни и лезущий в душу. Таких хорошо ставить начальниками. Порой Зозо задумывалась, что ничего удивительного тут нет. Мужчина первый всегда и во всем. В конце концов, они лучшие женские модельеры и парикмахеры. Поэтому, если мужчина вздумает стать базарной бабкой, он будет самой лучшей базарной бабкой на всем рынке. Вне конкуренции.
В обеденный перерыв Тюхин бродил по отделу и общался с коллективом.
– Не хочу я вашей каши, Алла Геральдовна! Как можно засовывать ее в пластиковый контейнер? Она же там задыхается, а вы ее потом кладете в рот! А этим ртом, между прочим, разговариваете с клиентами и поставщиками!
Толстая Алла Геральдовна задумывалась и надолго переставала жевать. Тюхин отходил шагов на пять и обращался к молоденькой Олечке.
– А вы тут что ноги выставили? Для кого? Алле Геральдовне они не нужны, мне – тем более! Меня волнует только отчет за август!.. А вы, Зоя, что? Скучаете по мужу, солнечная моя? Очень умилительно! А можно к вам немножко попридираться? Почему у вас на рабочем столе нерабочая книга?
Все это очень печалило и изматывало ее – под глазами залегли морщины.