В лесу охотились львы. На рык самца ответили две самки. Хищники настигли добычу прямо перед рассветом, и Брюс, лежа на твердой земле, слушал звуки борьбы. Затем все стихло — львы приступили к трапезе.
«Дай мне удачи. Я не часто прошу о милости, Господи, но подари мне этот шанс. Я прошу не только за себя, но и за Шермэйн и других…»
Он снова увидел двух детей, лежащих на дороге — там, где Хендри застрелил их. По щеке мальчика были размазаны кровь и шоколад.
«Хендри заслужил смерти, — взмолился Брюс, — поэтому прошу тебя, пусть не будет дождя».
Ночь прошла, наступили предрассветные сумерки — серые, мрачные, с низко висящими тучами.
— Ну как? — в двадцатый раз спросил Брюс.
Жак, сидевший на корточках у следа, поднял голову.
— Можем попробовать.
Они медленно двинулись вперед. Сержант, согнувшись пополам, близоруко всматривался в землю; Брюс шел за ним, горя нетерпением, и через каждые десять шагов вскидывал взгляд на серую пелену облаков.
Рассвет разгорался, и теперь их поле зрения увеличилось с шести футов до стольких же ярдов, а потом и до сотни. Они уже различали растрепанные верхушки костяных пальм.
Жак побежал трусцой. Впереди виднелся противоположный край поля и лес, ярдах в двухстах за которым возвышался гранитный холм, в утреннем свете как никогда похожий на замок с башнями и отвесными стенами. В его очертаниях было что-то зловещее, и Брюс поспешно отвел взгляд.
Холодная и тяжелая, первая капля дождя шлепнулась Брюсу на щеку.
— О Господи! — простонал он и остановился.
Жак выпрямился и тоже посмотрел на небо.
— Все кончено. Через пять минут никаких следов не останется.
Еще одна капля упала Брюсу на лицо, и он с трудом сдержал злые слезы, покалывающие веки.
Дождь пошел сильнее, капли забарабанили по стальной каске и плечам.
— Быстрее, — крикнул Брюс, — пройди еще хоть сколько-нибудь!
Внезапно Жак отшатнулся, словно от удара невидимым кулаком. Каска слетела у него с головы, а сам он упал. Винтовка громко стукнула о еще твердую землю.
В тот же момент Брюс почувствовал, как мимо него, разрывая воздух, пролетела пуля, так что рубашку прижало к груди, а в ушах раздался треск. Керри в замешательстве смотрел на сержанта Жака, который лежал, раскинув руки. Выстрел снес полчелюсти, обнажив кость, по которой стекала кровь. Тело дергалось в конвульсиях, а руки вздрагивали, как крылья пойманной птицы. Сквозь шум дождя до Керри донеслось щелканье затвора винтовки.
Хендри! Он залег на холме!
Брюс отпрыгнул в сторону и бросился к лесу.