— Вы очень добры, — ответила она и показала ему язык — маленький, розовый и заостренный, как у кошки. Брюс почувствовал давно забытое напряжение в ногах и сухость во рту.
— Шермэйн, локомотив нельзя отремонтировать, — сказал он по-английски.
— А что, вполне сносная кухня, — возразила она.
— Посерьезней, пожалуйста. — От волнения Брюс становился раздражительным. — Мы здесь надолго застрянем, пока что-нибудь не придумаем.
— Но, Брюс, вы же гений. Я вам полностью доверяю. Я уверена, что вы придумаете что-то потрясающее. — Она говорила серьезно, хотя в глазах сверкали шаловливые искорки. — А вы не можете позаимствовать транспорт у генерала Мозеса?
Брюс, задумавшись, прищурил глаза. Черные, причудливо изогнутые брови сошлись на переносице.
— Если завтрак будет несъедобен, разжалую в поваренка, — пригрозил он и, спрыгнув на землю, поспешил вдоль поезда.
— Хендри и сержант-майор, идите сюда, надо кое-что обсудить.
Вслед за ним они залезли по приставной лестнице в вагон. Хендри плюхнулся на койку и положил ноги на раковину.
— Быстро ты управился, — глумливо улыбнулся он, поблескивая рыжей щетиной на подбородке.
— Ты неотесанный и грязноротый сукин сын, Хендри, — холодно сказал Брюс. — Вот приедем назад в Элизабетвиль, сначала отделаю тебя до костей и только потом сдам военным властям по обвинению в убийстве.
— Ой-ой-ой, — рассмеялся Хендри. — Каков болтун, а? Керри — большой болтун.
— Не заставляй меня убивать тебя сейчас, очень прошу. Ты мне еще нужен.
— А что там у тебя с этой французской штучкой? Влюбился или как? Влюбился или хочется потискать пухленькую попку? Насчет сисек не уверен — у нее там и на ладонь-то не наберется.
Брюс ринулся было к нему, но передумал и, отвернувшись, стал смотреть в окно. Потом заговорил напряженным голосом:
— Предлагаю сделку, Хендри. Пока не выберемся отсюда, ты не трогаешь меня, а я не трогаю тебя. Как только доберемся до Мсапы, договор расторгается. Делай и говори что хочешь, но я, если еще не убью тебя, позабочусь о том, чтобы тебя повесили за убийство.
— Я ни с кем не заключаю сделок, Керри. Я подчиняюсь, пока мне это удобно, и уйду без предупреждения, как только меня перестанет что-то устраивать. И вот что я тебе скажу, пижон: ты мне не нужен. Мне вообще никто не нужен. Ни Хейг, ни ты, заносчивый болван. Запомни, Керри: придет время — я с тебя спесь собью. И потом не говори, что я не предупреждал.
Хендри сидел, опершись руками о колени. Лицо подергивалось и кривилось от горячности речи.
— Давай сейчас поговорим, Хендри. — Брюс отодвинулся от подоконника, слегка пригнувшись и выставив вперед твердые, как лезвия, ладони дзюдоиста.