Мержоев был задержан без погони и запутанных поисков: взяли его перед очередным рейсом, когда он покуривал у машины.
Вот и весь детектив. Однако в атом деле интересна другая сторона.
Среди «троицы» характерна личность Николая Калашникова. Он и был тот самый детина, который командовал при покупке мотоциклов. Следователь по особо важным делам Александр Иванович Морозов, который вел дело по ограблению кассы в Гульшадском продснабе, не раз допрашивал Калашникова и всякий раз удивлялся его геркулесовскому телосложению. Калашников высок, плотен, внешне спокоен, как и большинство людей, обладающих чрезмерной физической силой. Когда он на допросе клал руки на колени, невольно думалось: «Этими-то руками варить бы сталь, пахать землю, строить дома, а не корежить кувалдой государственные сейфы!»
Незадолго до этого Калашников освободился из колонии. Вернулся в отчий дом. Семь лет не был под родительским кровом. Поступил работать на стройку, женился. И жить бы ему с молодой красивой женой. Но как-то, возвращаясь с работы, познакомился он с Магометом Бахановым. Тот на соседней стройке плотничал. За дорогу успели «сойтись характерами».
Заинтересовал Калашникова этот бойкий, общительный парень, поэтому и согласился он бросить работу и уехать с ним в Балхаш за длинными рублями.
Встречу с Русланом Мержоевым решили основательно «вспрыснуть». Калашников пил жадно и много, глуша водкой вдруг нахлынувшую тоску кручинушку о молодой жене.
— Стыдись нюни распускать, Колька! — убеждал Руслан. — Мотоцикл тебе купим — как пить дать! Во Фрунзе с ветерком помчишь! И деньги целы будут, которые от жены прикарманил.
Калашников поднял на него блуждающие хмельные глаза.
— Дельце сулишь? Нет, брат, — вяло запротестовал он, — покуролесил и будя…
Отговаривался Колька, но всем нутром чуял неубедительность своих слов. Велика была у него тяга к хрустящим ассигнациям. Он опрокидывал рюмку за рюмкой, но так и не мог заглушить мысль о легкой наживе.
Уронив, наконец, тяжелую голову на длинные жилистые руки, глухо сказал:
— Ладно, пойду…
Его силища пригодилась компаньонам.
Толкнула Калашникова на очередное преступление, как видим, водка. Жил он — не бедствовал: одних только колонистских сбережений было несколько сот рублей. Неплохо зарабатывал он и на воле. Жену особенно не баловал подарками, денежки потихоньку копил на мотоцикл. Это его давняя мечта обзавестись своим, как он говорил, «рысаком». И когда подвернулась возможность завладеть мотоциклом на дармовщину, он не выдержал. Да к тому же, как он считает, водка голову разогрела…