– Да что это мы всё стоим, господа? – совершенно искренним тоном удивился Фёст, только в глубине его глаз мелькало нечто похожее на насмешку. Людмила, по крайней мере, её улавливала. – Не пора ли?..
Кажется, Вадим сейчас забавлялся не только тем, что принимает у себя приватным образом взаправдашнего Президента, а и наблюдая за Секондом, слишком серьёзно вдруг отнёсшимся к своей флигель-адъютантской должности. Лично ему сейчас, наоборот, хотелось валять дурака. Все пули в очередной раз пролетели мимо, вокруг – прелестные девушки, долженствующие своим видом и щебетанием радовать глаз и душу (то, что они только что своими нежными пальчиками отправили к праотцам энное количество людей, не имеет никакого значения, как и то, что не бальные платья на них, а суровые воинские доспехи), погреба ломятся от запаса продовольствия и напитков – чего ещё желать?
Гусар, партизан и поэт Денис Давыдов как раз по такому случаю писал:
«Где друзья минувших лет,
Где гусары коренные?
Председатели бесед,
Собутыльники седые?
Деды, помню вас и я,
Испивающих ковшами
И сидящих вкруг огня
С красно-сизыми носами…
…Но едва проглянет день,
Каждый по полю порхает.
Кивер зверски набекрень,
Ментик с вихрями играет.
Конь кипит под ездоком,
Сабля свищет, враг валится…
Бой умолк, и вечерком
Снова ковшик шевелится…»
Фёсту что, он человек совершенно свободный, свободный «от» и свободный «для», ему можно в каждый данный момент времени оставаться самим собой, не заботясь об условностях и необходимости «соответствовать» и «производить впечатление». При том что здесь и сейчас именно на нём лежит настоящая ответственность.
То ли дело все остальные присутствующие здесь мужчины (за исключением Воловича, конечно). Они угнетены грузом текущих и предстоящих забот, а двое вдобавок потрясены тяжестью не только фактически проигранного сражения, но и крахом дела едва ли не всей сознательной жизни!
Да-да, проигранного, что уж тут лицемерить? Если они ещё живы и на свободе, так «по независящим от них обстоятельствам». А – «по зависящим»?
Результатом «гуманного и демократического», как им казалось, правления, стал банальный верхушечный заговор с попыткой вооружённого свержения власти. По большому счёту – удавшегося, ибо вмешательство иновременных сил никоим образом не являлось заслугой первого лица государства и его окружения. За одной крошечной оговоркой – это вмешательство стало возможным только потому, что потусторонним силам нынешние персоналии показались более симпатичными, чем любые другие. Каприз, если угодно, но никак не результат осмысленной политики Президента и возглавляемой им власти.