– Не говори ерунды, – повторил Президент и жестом попросил у Секонда папиросу, местную, ароматом и крепостью весьма отличающуюся от привычных виргинских сигарет. – Неужели даже тебе нужно это объяснять? Если ещё и можно остановиться, то вот прямо сейчас. Пока не сделан последний шаг…
– Смотри ты, как возвышенно! Шекспиром отчётливо потянуло, – неожиданно резко возразил до сих пор молчавший Мятлев. Может быть, задетый как раз словами Президента «даже тебе», обращёнными к Журналисту, как бы подразумевающими – «Мятлев-то дурак, что с него взять – но ты!».
– Или – «Операцией «Ы», – попробовал слегка разрядить обстановку Журналист. – Ещё пока не поздно нам сделать остановку…
Чекист, как иногда называли Мятлева друзья, умиротворяющую тональность друга не принял.
– Как нам останавливаться, где, зачем и для чего? На одной ножке постоять, пока всё само собой не рассосётся? Хорошо. Вадим, разворачивай машину, – повернулся он к Секонду. – Поехали обратно, ты нас вернёшь домой, и мы там… Это… Героически сделаем всё, как было. Выйдем, это, на Лобное место, или куда там, перед бунтующей толпой, и ты, товарищ Президент, как Николай Первый, громовым голосом возгласишь: «На колени, так вашу мать!» И сразу все устыдятся и падут ниц… Или сразу указы начнём подписывать, чтобы, значит, всем возвратиться в исходное состояние и впредь супротив властей не бунтовать, а ежели кто чего…
– Большая Круглая Печать[52] потребуется, – как бы про себя добавил Анатолий, но его иронии никто не понял.
«Однако, – подумал Секонд. – Наш генерал точно решил или жечь мосты, или просто заявляет себя доминантным самцом в стае. На случай если стая вообще останется…»
– Ты меня не понял насчёт последнего шага, – почти незаметно пошёл на попятную Президент. – Пожить мы здесь можем какое-то время, но никак себя в этом мире не заявляя, при этом разработать план решительных действий на ближайшую перспективу. Вернуться домой практически в момент отправления, насколько я испытал на собственном опыте, вполне возможно… Это так?
Секонд протянул ему портсигар и одновременно кивнул.
– Совершенно верно. При условии, что никто другой при этом не переместится из нашей реальности в вашу, и наоборот. А если барьер будет снят – тогда время, прожитое здесь, будет достаточно строго равно прошедшему там. И вы рискуете сильно опоздать…
Эти последние слова Секонд произнёс скорее из вредности, просто ему надоело толочь воду в ступе, и он «намекнул горячим утюгом в грудь», что без здешней помощи гостям своих проблем не решить.
– Не совсем понял, – осторожно сказал Президент, прикуривая и сразу глубоко затягиваясь.