Мичману помогли добраться до каюты, уложили.
Снова взревели моторы и катер рванулся по водяным ухабам в холодную злую ночь. Служба оставалась службой. Но почему командир вдруг послал свой корабль полным ходом? Куда? Зачем?..
Этому предшествовало вот что.
В полночь с берега поступила радиограмма. Из дивизиона сообщили: синоптики дают штормовое предупреждение. Катеру ТК-812 приказано передать охрану границы высылаемому в море сторожевому кораблю и возвращаться на базу.
Приказание шло от комдива капитана I ранга Конеева.
Приказ не обсуждается. Но обдумать-то его можно. Капитан-лейтенант Золотов молодой годами, но уже просоленный моряк, имел собственное суждение о синоптиках и о погоде. Ряд проверенных признаков говорил ему, что сегодня от моря ждать чего-либо особо опасного нечего. Ну, поштормит маленько — и все.
Как пограничник он знал, что именно в такую погоду и нужна особая бдительность. Шторм с осадками, да еще ночью, очень удобная нарушителям погода: сторожевая служба усложнена, есть шанс проскочить, а в случае задержания — «извините; штормуем, сбились с курса, заблудились…»
Как командир, непосредственно видящий обстановку на море, Золотов сразу прикинул, сколько времени потребуется кораблю на то, чтобы прийти и сменить его. Выходило — не час не два. А к тому времени, возможно, и погода наладится, и, наконец, как коммунист капитан-лейтенант подумал и о том, во что эта смена обойдется государству. А чего будет стоить людям? Ведь корабль только вечером пришел из многодневного плавания, и команда его заслужила отдых.
Коммунистов на катере было двое. Как командир Золотов уже принял решение, но как партиец хотел узнать, имение второго коммуниста. Он вызвал мичмана Саблина.
— Конечно, — согласился тот, — какие могут быть разговоры? Команда только довольна будет. А на хлопцев наших надеяться можно. Ох, и холодно тут у вас!..
Золотов радировал в штаб дивизиона: «К смене готов…» — и четко изложив свои соображения по обстановке, закончил донесение: «…Прошу командира дивизиона разрешить катеру продолжать несение службы по охране границы. ТК-812, Золотов».
Диктуя радиограмму, капитан-лейтенант видел перед собой командира дивизиона — моложавого, щедро посеребренного сединой пограничника со спокойными умными глазами. Ему всегда можно высказать свои соображения, — он не разгневается, не оборвет подчиненного: «не рассуждать!», а спокойно выслушает и оценит по достоинству. Правда, если суждения твои краснобайские — лучше вторично не соваться.
Отпет пришел не сразу — спокойный и лаконичный: «Добро. Конеев».