Вскоре приезжает местный полицейский и записывает наши показания. Он делает фотографии места происшествия.
Я не стал упоминать про черный «линкольн» и не пытался оправдаться. Я сказал полицейскому правду: я рылся в бардачке вместо того, чтобы смотреть на дорогу. Я не стал ему рассказывать, что виноват во всем только мой сын, хотя именно так я на самом деле считаю.
Полицейский проверяет меня на алкоголь и отпускает. После аварии не прошло и получаса, а мы уже садимся в такси, чтобы вернуться домой. Мы отъезжаем, и я гляжу, как мою «хонду» со смятой в гармошку крышей цепляет эвакуатор и увозит в автосервис. Прощай, «хонда».
Такси довозит нас до Пало-Альто и высаживает у дома. Мой восьмидесятилетний хозяин, мистер Грильо, поджидает нас на дорожке. Интересно, откуда он знает, когда я вернусь домой? Или он часами стоит здесь в ожидании? Неужели в его возрасте мне суждено часами стоять на дорожке и ждать чьего-то возвращения? Да и будет ли кто-нибудь ко мне возвращаться?
— Кип, мне нужна твоя помощь, — говорит он.
— Конечно, мистер Грильо. А вы уже знакомы с моим сыном, Тоби?
— Нет, моего внука сейчас нет, — отвечает мистер Грильо на какой-то другой вопрос.
— Хорошо, мистер Грильо.
Я обещаю Тоби скоро вернуться и бросаю ему ключи. Они со звоном падают сыну в ладонь.
Мы с мистером Грильо идем на второй этаж. У двери его квартиры мы останавливаемся. Он долго ищет нужный ключ и наконец находит.
Я словно оказываюсь в музее, на выставке, посвященной интерьерам пятидесятых годов: диван, обитый тонким сукном оливкового цвета, коричневатый ковер цвета изношенных ботинок, а еще кухня будущего (тогда символом будущего считались кофейники с фильтром и электрические плиты).
— Присаживайся, — показывает хозяин на диван. — Хочешь коктейль?
Я был в квартире мистера Грильо ровно пять раз, и каждый раз он предлагал мне коктейль. Я оглядываюсь. На книжных полках, на телевизоре, на кухонном столе — да везде — стоят фотографии давно уже умершей жены мистера Грильо и его самого — молодого, успешного, процветающего, счастливого, полного сил, готового покорить весь мир. Я представляю, как сорок лет назад в этой самой квартире они с женой развлекали гостей, угощали их коктейлями, а те толпились в гостиной и на балконе. Как здесь раздавались взрывы смеха, как мужчины отпускали неприличные шутки, а женщины болтали без умолку. Наверное, и дети здесь были. Они носились по квартире, то и дело натыкаясь на коленки взрослых. Иногда их ловили, чтобы поцеловать или сфотографировать.
Я гляжу на мистера Грильо. Передо мной сухонький старичок — тело его скукожилось, волосы поседели, лицо истончилось, зубы пожелтели, а местами даже почернели. Его жена умерла двадцать лет назад. Его дочь умерла совсем недавно. Он одинок. Его мир сжался до размеров этой квартиры и пяти метров бетонной дорожки около дома.