Но какой у меня выбор? Тоби — мой сын. Ему нужна помощь. Я за свою жизнь так часто его подводил, что со счету сбиться можно. А как бы вы поступили, окажись на моем месте? А вы бы на что пошли ради собственного сына?
Я открываю банку пива и сажусь за кухонный стол. Гляжу на часы — начало четвертого. Рановато для алкоголя, но поскольку конец моего света близок, я решаю выпить. Пиво холодное и идет хорошо.
Не проходит и минуты, как раздается телефонный звонок.
— Это я, — слышу я голос Лорен Напье. — Простите, когда вы позвонили, я не могла разговаривать.
— А хитрости вам не занимать.
— С чего это вы взяли?
— А сейчас вы можете говорить? — возвращаюсь я к нашей теме.
— Только не по телефону, — отвечает она. — Нам надо встретиться. В каком-нибудь безопасном месте. Где мой муж не бывает.
— У меня тут за углом церковь есть, — в шутку предлагаю я.
— Хорошо, давайте там, — соглашается она на полном серьезе.
— Договорились. Церковь Сэнт-Мэри на Гомер-стрит в Пало-Альто. Она, правда, католическая. Надеюсь, вас это не смущает?
— К католикам я нормально отношусь. Просто итальяшек не люблю.
Я невольно улыбаюсь. Еще один недобрый знак: Лорен Напье начинает мне нравиться. Так оно и бывает: положишь глаз на женщину и уже не видишь ничего дальше собственного носа, а потом начинается такое, что сам черт ногу сломит.
* * *
Я переодеваюсь, чтобы избавиться от больничного запаха. К тому же, насколько я помню, Лорен Напье — привлекательная женщина, а жизнь полна сюрпризов. Я надеваю свою лучшую синюю рубашку в клетку, льняные брюки и легкие туфли. Чищу зубы, причесываюсь. Глядя в зеркало, проклинаю себя: «Ты что делаешь, Кип? Не маленький ведь уже».
Проехав пять кварталов, я добираюсь до церкви. Машину оставляю за углом. Церковь Сэнт-Мэри венчает шпиль с удачно выполненным распятием. Выкрашенная в белый цвет деревянная церковь больше походит на англиканскую, чем на католическую. Такова особенность севера Калифорнии: поначалу можно быть сколь угодно смелым и вызывающим, но в итоге все обязательно превращается в нечто спокойное, умеренное и простенькое. Я знаю одного человека, члена леворадикальной организации «Черные пантеры», переехавшего сюда в 1972 году. Тогда у него была прическа в стиле «афро» совершенно невообразимых размеров. Теперь, тридцать лет спустя, это белый мужчина, покупающий только экологически чистый ячмень.
В церкви темно и прохладно. Я оглядываюсь. Ее еще нет. В церкви вообще никого нет.
Присев на скамью в центре, гляжу на алтарь. Наверху висит страдающий Христос. Я в этой церкви был четыре раза. Впервые я пришел сюда спустя две недели после освобождения из тюрьмы. И в течение последующих трех недель приходил каждое воскресенье. Я собирался стать новым человеком, стать лучше, и хождение в церковь было частью моего замысла. Хватило меня на месяц. Я остался прежним, только вот честолюбия поубавилось.