— А, — вспоминает она. — Ты это были вы?
Явно начинает сравнивать.
Я сидел в тюрьме Ломпок, в блоке общего режима. Но общий режим — это не то, что вы думаете. Это не загородный клуб. Если только в вашем загородном клубе профессиональные игроки в гольф не проводят бесконечные ректальные осмотры, если теннисные корты не закрываются дважды в день на перекличку и если у вас не принято пырять ножом любого, кто случайно возьмет чужой кусок мыла. Пять лет жизни по чужому расписанию, когда ходить в туалет можно, только если разрешат, когда за тобой круглые сутки наблюдают охранники, когда тебя кормят непонятно чем — эти пять лет превратили меня из симпатичного актера второго плана в участника массовки, да еще и бывшего. Из тюрьмы всегда выходишь другим человеком. Спросите любого отсидевшего афериста. Он вам расскажет.
— На телевидении я больше не появляюсь, — объясняю я. — Как я уже сказал, я теперь всего лишь честный человек, который пытается честно заработать себе на жизнь.
Она обдумывает мои слова и в итоге выдает:
— Очень жаль.
Я улыбаюсь. Такой неожиданный и прекрасный поворот разговора, я просто обязан за него уцепиться.
— А что?
— У меня есть для вас работа.
— Какого рода работа?
Она загадочно пожимает плечами.
— Меня это не интересует, — с ходу отказываюсь я.
— Вы ведь даже не знаете, в чем она заключается.
— Не знаю и знать не хочу. Слушайте, дамочка, вы хотели угостить меня выпивкой. А я никогда не отказываюсь выпить за чужой счет. Все было очень мило.
Я поднимаю стакан, демонстрируя ей, насколько мне все понравилось, а заодно примечая, сколько осталось виски. Как ни странно, его там на пару глотков. Я осушаю стакан и ставлю на столик.
— Спасибо, — говорю я. — Но у меня уже есть работа. И я ей очень доволен.
Я работаю в Саннивэйле в химчистке-прачечной «Экономи Клинерс». Платят мне десять долларов в час плюс чаевые. Вы когда-нибудь оставляете чаевые в химчистке? То-то и оно. За год работы я получил на чай три раза. Причем в двух случаях это была мелочь, случайно выпавшая из кармана чьих-то брюк.
— Я заплачу вам сотню, — не отступает она.
— Долларов?
— Нет.
— Тысяч долларов?
— Да.
— Звучит заманчиво, — признаю я. — Но все же нет.
— Вы даже не хотите узнать, в чем заключается работа?
— Нет.
— А вы знаете, кто мой муж?
— Нет.
Словно отвечая на свой вопрос, женщина снимает темные очки. Как я и подозревал, под глазом у нее огромный синяк.
— Его зовут Эдвард Напье. Знаете, кто он такой?
Знаю. Большой человек в Лас-Вегасе. Ему принадлежит казино «Небо». Он высокий и элегантный. Его состояние оценивается чуть ли не в миллиард долларов. Безо всякого преувеличения. Есть у него связи и в криминальном мире. Конечно, ничего не доказано. Просто те, кто не идет ему на уступки, бесследно пропадают. После чего сделки завершаются на условиях Напье.