– Нет, ну, так я не считаю. Тут и считать-то нечего, в общем. – Мне показалось, или у него во взгляде мелькнула насмешка? Гад!
– Решай сама, – продолжал тем временем бесчувственный «гад», – я на всё согласен, лишь бы тебе было хорошо.
Дал мне денег на бензин, на сигареты и на кофе и быстро убежал на работу, пока не началось продолжение.
Настроение после его этой хамской выходки было ни к чёрту, и если утром и днём рутина ещё как-то погасила мой праведный гнев, то к вечеру, давясь залитым кипятком растворимым коричневым порошком заведующего, я снова распереживалась. А уж когда вспомнила, что какая-то сука, не иначе анестезиолог, потырил банку моего свежекупленного на деньги мужа отличного кофе, так и вовсе озверела и решила немедленно начать зарабатывать.
В родзал, как назло, никто не поступал. С решениями всегда так: решишь худеть с завтрашнего дня – обязательно гости завалятся. Только твёрдо решишь бросить пить навсегда – тут же эсэмэска: «Пирамиды. Акрополь. Храм Василия Блаженного. С Днём строителя вас, ребята!» И что делать? Вот так и тут. Только приняла железобетонное решение фундаментально зарабатывать, как в родзале пусто и гулко. Ходи, с акушерками аукайся.
Ближе к ночи начмед перевела свою девицу с этажа, дала мне на её предмет ценные указания и унеслась к себе в кабинет спать.
Непосредственно ранней ночью в родзал поступила клиентка заведующего родильным залом. Заведующий дал мне на предмет своей девицы ценные указания и, напевая, направил стопы в свой кабинет. Сибаритничать.
Разрываясь между этими двумя дамами и докладами начмеду и заведующему, я всё ещё страшно хотела денег, чтобы мне не давал этот «гендер шовинистик пиг» на бензин, сигареты и кофе. И чтобы пятнадцатую пару сапог купить самой. Ладно уж, пусть этот жалкий человечишка, ничего не понимающий в тонкой женской душевной организации, и купил мне первые четырнадцать в этом сезоне, но пятнадцатую я куплю сама!
– Вот те крест! – забожилась я на график декабрьских дежурств. График в ответ подмигнул, и я решила выпить ещё кофе. С коньяком. За коньяком я пошла к заведующему. На полчаса мне стало легче.
А через полчаса в родзал поступила «ничейная» женщина. Очень приличная, с обменной картой, и даже нервический муж в приёмном покое имелся. Я алчно возрадовалась и, потирая ладошки, уже думала, чем бы таким себя побаловать на те деньги, которые мне воздадут за мой ударный труд. Мелькнула даже мерзкая мыслишка купить что-то этому бесчувственному мужу на Новый год, но я волевым усилием её в себе подавила. «Свои деньги надо тратить на себя!» – нашёптывало мне моё распалённое близкой добычей эго.