После обеда разморило, и он отправился в свою комнату подремать. И снилось ему снова заснеженное поле с подбитым танком, чернеющие крыши деревни, которую они должны взять, и его ротный с загнанными глазами, говоривший ему: "Надо, Володька, понимаешь, надо..."
* * *
От Юльки пришла открытка. "Дорогой Володя, - писала она. - Вот я уже красноармеец. Занимаюсь строевой, зубрю уставы. Тоскую. Нас никуда не выпускают, и мы все свободное время сидим у окон и смотрим... Под нами московская улица, ходят прохожие... Приходи завтра к трем часам к проходной. Я увижу тебя из окна, а может, сумею выскочить на минутку на улицу (это смотря кто будет на посту). Вообще-то ребята относятся к нам хорошо, жалеют... Приходи обязательно. Целую".
На другой день в три часа был уже Володька на Матросской Тишине около кирпичного забора с проходной, за которым краснело трехэтажное здание училища. Он остановился на противоположной стороне улицы и стал глядеть в окна - они были открыты, но пусты. Пока он закуривал, зажигал спичку, а потом опять поднял голову, в окнах уже зазеленели гимнастерки и замелькали разноголосые девичьи головки. Он прищурился, стараясь разглядеть Юльку, но вдруг услыхал свое имя - она стояла у проходной. Он побежал...
На глазах у часового было неудобно ни поцеловать ее, ни обнять, он только схватил ее руку.
- Ну, как ты, дурочка?
- Отойдем немного, чтоб нас не видели из окон. - И она потащила Володьку влево.
Гимнастерка была ей немного великовата, юбка длинна, но пилотка шла.
- Я очень уродливая... в этом?
- Тебе идет, - не совсем правду сказал он, и щемящая жалость скребанула по сердцу.
- Ты очень сердишься, что я испортила тебе отпуск? - Виноватая улыбка пробежалась по лицу.
- Сердишься - не то слово, Юлька. Я злюсь...
- Ну, Володечка, что ж делать? Но знаешь, я все-таки не жалею, - тряхнула она головкой.
- Дурешка. Еще как будешь жалеть. Все впереди.
Они остановились и замолчали. Володьке не хотелось ее расспрашивать; она стояла, потупившись, и крутила пуговицу на гимнастерке. А время шло. И то, что оно шло, и то, что его было очень мало, еще больше сковывало. Наконец Юлька тихо и робко спросила:
- Ты не прочел еще мою черненькую книжицу?
- Нет.
- Ты прочти... Тогда ты все поймешь. Хорошо?
- Хорошо, прочту...
Они еще постояли несколько минут молча.
- Ну, мне пора, Володька. - Она прижалась, как-то нескладно поцеловала его и побежала. - Я постараюсь позвонить, - крикнула она на ходу и исчезла в проходной.
Володька постоял еще немного, понурив голову... Радости эта короткая встреча не принесла ни ему, ни, наверное, Юле.