- Ну, ваш отец видел войну, наверное, с другой точки,- взглянул он на шашки. - Не из окопа.
- Вообще-то да. Но ему приходилось выходить из окружения, и он бился вместе с красноармейцами. Что же видели из окопа?
Володька вынул из кармана папиросы, долго разминал в пальцах беломорину, потом нехотя ответил:
- Не то, что вам в кино показывают...
Тоня улыбнулась, а затем как-то застенчиво коснулась Володькиной руки.
- Я вижу, вам очень досталось подо Ржевом, лейтенант Володька, прошептала она и уже смелее провела пальцами по его руке.
И искренность ее тона, и поглаживание по руке тронули Володьку, и он подумал, что вот Тоне, пожалуй, он сможет рассказать все.
Из другой комнаты раздалась музыка: ребята завели патефон.
- Идемте танцевать, - вошла в кабинет одна из подруг. - Вы уже посмотрели Витькины фотографии? - спросила не без ехидства.
- Посмотрели, - ответила Тоня, отпуская Володькину руку. - Вы не хотите танцевать?
- Нет. Не получится у меня, наверно, - отказался Володька.
- Мы не хотим танцевать, Зоя.
- Тогда я исчезаю, - выпорхнула та из комнаты.
Они посидели еще немного на диване. Тоня молчала, а Володька опять подумал, что почему-то ей он сможет рассказать все.
- Пойдемте, а то неудобно. Бросила гостей. - Тоня поднялась.
Пластинка кончилась, все уселись за стол, и опять начались тосты и малоинтересные для Володьки разговоры об институтских делах. Часть института, как понял он, эвакуировалась, слившись со строительным, а часть осталась, но занятия шли нерегулярные, часть дня студенты работали в круглом зале, делая деревянные коробочки для противопехотных мин. Поэтому они часто собираются у Тони, чтоб позаниматься, а старушка лифтерша, считая, что идут тут гулянки, встречает всегда их злым ворчанием, как встретила сегодня Володьку.
Для него институт был сейчас чем-то очень далеким. Как началась война, он перестал совсем о нем думать, как и вообще о своем будущем.
И, слушая рассуждения очкастого о том, что их будущая профессия после войны будет самой главной - надо же столько строить, Володька даже не испытывал горечи. Было только немного грустно, что он не может вступить в разговор: его судьба другая, и главное у него в другом.
Тоня, видя отсутствующее выражение Володькиного лица, пыталась переменить тему, но для ребят она была интересна, это было их будущее, и они продолжали горячо спорить, пока кто-то шутливо не предложил: не сыграть ли им в "бутылочку".
- Вы не устарели для этой детской игры? - спросила Тоня, улыбнувшись.
- Наверное, нет. Но играл в нее очень давно, в классе девятом... - ответил Володька и посмотрел на девушек, гадая, с кем из них ему доведется целоваться: хорошенькими они были все.