Комната была заполнена черным дымом. Гален смог разглядеть машины, укрепленные на стене справа от входа: они выглядели неповрежденными, их округлые контуры все еще окружало голубое сияние. Но кафель обуглился и в некоторых местах раскололся от бушевавшего здесь жара. Сквозь трещины виднелось обожженное основание пола.
— Гляди под ноги, — сказал Гауэн.
Гален оглянулся, посмотрел на стену позади себя. Она почти вся почернела, и кое-где на ее поверхности виднелись застывшие ручейки — в тех местах металл расплавился и потек. В его разуме вспышкой возникло ощущение, что он уже видел подобное раньше. Спустя секунду он вспомнил, где и когда — так выглядели обожженные остатки космического корабля, в котором погибли его родители.
Элрик вынес из огня их тела: они плыли вслед за ним на летающих платформах, покрытые иллюзорными простынями.
Гален принялся за выполнение упражнения на сосредоточение: мысленно визуализировал чистый экран, в его верхнем левом углу загорелась синим светом аккуратно выведенная буква «A». Он визуализировал рядом с «A» букву «B», одновременно удерживая в голове изображение обоих. Потом добавил «C», и принялся удерживать уже три буквы, стараясь, чтобы изображение каждой из них в отдельности было отчетливым, и вся строка при этом оставалась такой же. Но дальше тех букв дело не пошло — его разум отказывался продолжать.
Он не мог потерять Элрика. Не мог.
Впереди него сквозь дым пробивалось слабое синее сияние. Там стояли двое, окруженные щитами. Гален двинулся к ним.
Гауэн, шедший позади него, споткнулся, коротко вскрикнул.
На полу лицом вниз лежал некто, его балахон обгорел настолько, что превратился в лохмотья, кожа под остатками балахона была ярко-красной и во многих местах вздулась пузырями. Человек казался мертвым, но сквозь щит доносились слабые звуки: он неглубоко, хрипло дышал. Неуклюже повернул к ним голову, и Гален увидел, что огонь в некоторых местах уничтожил верхний слой кожи на лице неизвестного, там образовались неровные, вздувшиеся полосы, сияющие черным цветом. Черные глаза пристально взглянули на него. Цирцея.
Гален схватил Гауэна и потащил мимо Цирцеи к двум фигурам, окруженным щитами. Блейлок и Херазад стояли на коленях, склонившись над лежащим между ними на полу большим, черным предметом. Гален не мог понять, что это. Но Блейлок негнущимися руками осторожно перевернул объект, и Гален понял, что это человек. Скрючившаяся фигура лежала на левом боку. С правой стороны в балахоне были прожжены крупные дыры, сквозь которые можно было видеть ногу, бок и руку человека, обожженные до черноты, из-за чего их было трудно отличить от сохранившейся ткани балахона. Но самые сильные ожоги были на голове и плечах — там кожа была совсем черной и походила не на живую, человеческую, а на искусственную. Уши и нос выгорели совершенно, на их месте блестели лужицы вытекающей сукровицы. Глаза человека были закрыты, и это придавало ему сходство с величественной древней статуей — монументом кому-то, давно умершему.