— В общем, возбуждают им части тела, — Сидор тряс всем телом и показывал на область паха и груди. — И к концу работы они сходят с ума от желания.
Зимин захохотал, а Веселовский перестал хихикать и задумался.
— Я там, на пятом этаже, постоянно баб снимаю, — стал хвастаться начальник. — Караулю их после эфира. Так они на меня сразу бросаются.
— Вот это да! — поверил и загорелся продюсер Кужельков.
— Увожу их куда-нибудь и делаю свои дела, — добил Сидорович.
— Да ладно, Игорь. Неправда это, — расстроил начальника молчавший до этого Саша Девяткин. Этот всегда умел разозлить своими сомнениями, но ему ничего не могли сделать — Девяткин незаменимый супер-администратор.
— Что ты понимаешь?! Да вы знаете — сколько я так баб из аппаратной оттрахал?! — запылал Сидор. — Да вы знаете — сколько я вообще баб у себя в кабинете уложил?!
И тут он стал перечислять имена, в том числе — реальных сотрудниц НТВ. Ну, и немного про групповые оргии рассказал.
Лично я в тот момент слушал, ну как минимум, с интересом. Разве может не подкупить пример чужой безнаказанности, если к тому же ей сопутствует успех. Гордыня — это такая зараза. Гордыню может остановить лишь страх быть пойманным за руку. Раскаяние почти всегда мотивировано страхом наказания — со стороны сидящего в голове Бога (то есть потусторонних сил) или законов людей — и страхом публичности. По крайней мере, мне так кажется.
Все стали пить за тупой тост о женщинах, мужском детородном органе и — естественно — о необходимости большого количества денег.
Сидорович взял кусок ветчины и стал его посасывать.
— А хохлов я ненавижу, — вдруг поменял он тему.
— Ты что, Игорь? — поперхнулся глотком виски Илья. — Почему?
— А за что мне их любить?! — горячился Сидор. — Они Крым своим считают. Я ещё понимаю — татары возникают, но когда хохлы… Это они кровь за эту землю проливали?.. Хохлосрач, блять.
— Да нормальная страна. Там хорошие люди! — ввязался в спор с ним Илья. — Это всё пропаганда!
— Нет Украины. Там наша земля! — это был уже Веселовский.
Начался спор. С одной стороны Сидорович и Веселовский. Зимин и я были за Украину. Иван Кужельков предсказуемо был на стороне сильных. Не на нашей. Самым умным оказался Девяткин — встал и ушёл.
Сидорович даже договорился до того, что обычно великодержавники вслух не говорят: «Да все эти национальности до нас чуть ли не на деревьях лазили. Это мы русские их всему научили, в люди вывели. А то бы на первобытном уровне так и остались», — но вдруг споткнулся о мой злой взгляд и сразу поправился: «Не все, конечно. Но хохлы точно. А Севастополь мы вернём!»