Однако рациональная логика оказалась бессильной перед русской иррациональностью. За время парижского турне великого князя в Санкт-Петербурге снова объявился «старец» Григорий Распутин. Малообразованный, невежественный, шокирующее эксцентричный, он невероятно влиял на государыню Александру Федоровну, вероятно, не слишком превосходившую его умственной способностью и широтой взглядов. Не разбираясь во внешней политике, он интуитивно, сакральным образом пришел к истине, что договор с Германией – благо. Внучка британской королевы Виктории не меньше желала согласия с Альбионом. Нашептывая на ушко «милому другу Ники» идиотские советы, царица причинила России не меньше зла, чем ее августейший муж Кровавым воскресеньем и последовавшим за ним бессмысленно жестоким и бездарным правлением.
Таким образом, Николай Второй не прислушался к рекомендациям зятя, проигнорировал мнение Министерства иностранных дел, Военного министерства, Морского министерства, Государственного совета и думской верхушки, где преобладали антибританские настроения, и внял просьбе жены, витающей в собственных грезах и науськанной юродивым сыном тобольского ямщика. Воистину гениальный выбор советчиков! Император решил перехитрить всю Европу. Он заключил договоры с обоими – и с Георгом V на случай германской агрессии и с Вильгельмом о военной помощи в случае нападения Великобритании на Германию. Николай оказался начинающим шахматистом-самоучкой, севшим за доску против мастеров и не обладавшим прозорливостью хотя бы на один ход вперед, не считая очевидных «зевков». Он поставил государство в положение, когда оно неизбежно оказывается втянутым в панъевропейскую войну после любого неосторожного движения одной из держав, с которыми подписаны договоры. Излишне говорить, что Государь почувствовал себя победителем на посольском поприще, а подвиги русской армии и флота в Корее и у берегов Японии поблекли рядом со свершениями его дипломатического гения.
На прямых переговорах с японцами царь допустил очередную ошибку – оставил у себя в тылу обозленного неудачами недобитого врага. Ободрав Страну восходящего солнца непомерной контрибуцией, Николай Второй не настоял на ограничении у побежденных флота и армии. Японцы поклялись себе страдать и голодать сколько нужно, но однажды поквитаться и с русскими, и с британцами, и с корейцами. А для комплекта – с китайцами. Тем не менее на многострадальном Дальнем Востоке наступил мир.