Водитель дал полный газ. «Бэ-двойка» заревела тринклером и кинулась в обход вражеского строя. С трудом удерживаясь в башенке и стараясь не разбить голову о ее стенки, подполковник кое-как разглядел, что австрийцы нестройно остановились и сделали по одному-двум выстрелам в сторону сербских позиций. Три танка повернули к русским и тоже огрызнулись огнем. Вряд ли попали. На всякий случай Бетлинг обернулся, но, кроме столба пыли и солярного дыма, не увидел ничего.
А потом стало не до разглядывания. Механик четко вывел машину на пехоту и погнал ее прямо на живую стену. Комбат сжал рукоятки «максима», присоединяясь к побоищу.
Когда-нибудь изобретут пехотное оружие против танков. А сейчас двадцать три бронированных машины, растянувшись клином, чтобы хоть как-то иметь обзор за клубами пыли и мусора от вырвавшихся вперед экипажей, жестоко и безнаказанно расправились с полком. «Максимы» стрекотали без умолку. Пусть в прыгающей башне трудно прицелиться, но пляшущие свинцовые струи раз за разом находили новые жертвы, не меньше попало под гусеницы. Возможно, потери составили до трети общей численности, но подразделения оказались полностью деморализованы. Солдаты побросали винтовки, разбежались, нырнули в канавы в надежде, что пуля или гусеница минет. Самые смелые стреляли, пытаясь выцелить в гусеницу или смотровую щель; такие первыми получали очередь или удар траками. Через две минуты полк как тактическая единица перестал существовать. Русские потеряли лишь один танк, замерший с поломкой ходовой, его башня продолжала плеваться свинцом и фугасами.
Разогнав драгунский полк, танкисты начали примериваться к австрийской бронетехнике. Видя их неуклюжие маневры, Бетлинг предположил, что имперский командир не дал наставлений, что делать при встрече с русскими коллегами и их прорыве в тыл. Три или четыре танка продолжили путь к деревне, игнорируя или не замечая опасность сзади, остальные принялись разворачиваться. Двое столкнулись. Чтобы открыть сектор обстрела другим башнерам, подполковник велел проскочить до самого дальнего австрийца, начав с ним убийственную игру. Выстрел, механик резко дергает машину вперед, сбивая врагу прицел и выскакивая из крайне малого сектора наводки безбашенного орудия. Короткая остановка, снова выстрел и опять вперед.
Через полминуты комбат уже знал, что снаряд 37-миллиметровой пушки не берет лобовой лист врага, а австрийцам очень трудно попасть в кружащийся русский танк. Бетлинг, истратив пять снарядов, разбил, наконец, трак, и гусеница, причудливо извиваясь, выехала вперед.