- Ну знаешь, многих же зазря посадили под горячую руку: и от эшелонов отставших, и случайно от части отбившихся, ну и прочих, - заметил Володька.
- Тех - понятно. Но ведь и настоящих дезертиров амнистировали. - Сергей взял Володьку под руку. - Пойдем посидим где-нибудь... так вот, Володька, не будет мне на химический хода, понимаешь, там все сложнее. Ну а с медициной полегче. Тебе ясно все?
Володька кивнул.
- Попробуем сделать что-нибудь настоящее на этом поприще. - Он улыбнулся и сжал Володькин локоть.
Они прошлись до бульварного кольца и присели в скверике.
- Ты не находишь, что в этой войне было... ну, нечто трагическое? - начал Сергей.
- Ты говоришь о тех пяти-шести миллионах наших потерь?
- И о них, конечно. Но не о пяти-шести, их было гораздо больше, Володька.
- Думаешь?
- Предполагаю... - он вытащил папиросы, закурил. - Мда... странный мы народ - русские... Все для будущего, - повторил Сергей то, о чем часто твердил в сорок втором, и задумался.
- Война - всегда трагедия, Сергей, - сказал Володька.
- Разумеется, - согласился тот, не сразу, видимо, отключившись от своих мыслей.
- Лейтенант... - вдруг услышал Володька знакомый голос и, подняв глаза, увидел того типа, которого ударил около "деревяшки". - Опохмелиться дай, - без просительных ноток сказал тот.
Он стоял перед Володькой в каких-то рваных брюках - "сменке", обутый в галоши, обвязанные веревками, чтобы не свалились, с бледным, землистым лицом, на котором блуждала ухмылка.
- Это что за явление? - вскинул голову Сергей. - А ну марш!
- Погоди, - остановил его Володька.
- Дай тридцатку, червонец у меня есть. Как раз на стопку получится, повторил тот.
- Хорошо, дам. Если скажешь, где я тобой командовал? На каком фронте, в каком месте, в какой части?
- Ух ты, сколько вопросов. А если не скажу?
- Не дам, - отрезал Володька.
- А ты, лейтенант, не вспомнил разве меня?
- Нет.
- Ладно, скажу... Готовь монету.
Володька вынул из кармана тридцатку и держал ее, красненькую, в руке.
- Дивизию я не упомнил, а вот про место, где гнал ты нас на убой, скажу...
- Говори! - нетерпеливо кивнул Володька.
- Скажу... - и поглядел на Володьку угрюмо, с угрозой. - В сорок втором это было...
Володька вздрогнул, и тот, заметив это, злобно усмехнулся.
- ...на Калининском...
- Не тяни, гад! - не выдержал Володька.
- Подо Ржевом... - выдавил тот и увидел по Володькиному лицу, что бьет не мимо.
- Под какой деревней? - опять не сдержался Володька.
- Тебе и деревню сказать? Давай тридцатку, скажу и про деревню, ежели не забыл. Напомню, все напомню. Давай.