От Толика Володька направился к Сергею поговорить об адвокате, стоит ли вообще брать. Сергей встретил его своим обычным "салют", крепко пожал руку и провел в комнату. На письменном столе лежала груда учебников.
- Штудирую, - показал Сергей на книги. - Столько позабыл, даже страшно. Понимаешь, только в тридцать окончу институт, два года аспирантура, защита уже тридцать три будет... Черт побери, столько потеряно времени! И самые лучшие годы!.. Ну и что тебе этот Гоша? - спросил Сергей, когда Володька рассказал о разговоре с Лявиным.
- Как что? Он же был моим разведчиком, - удивился Володька небрежности, с какой произнес это Сергей.
- Именно был. Теперь он тебе никто.
- А фронтовая дружба навек? - усмехнулся Володька.
- Да, она была. И на войне, наверно, нужна. Но война-то окончилась, Володька! Зачем тебе теперь этот бывший урка? Что общего? Настоящая дружба требует какого-то одинакового интеллектуального уровня. А с Гошкой только водку пить, больше ничего.
- Он был моим разведчком. Мы вместе под смертью ходили, - упрямо повторил Володька. - Такое не забывается.
- Ладно, не будем спорить. Ты просто пока не можешь уяснить, что война окончилась и все, что с ней связано, уходит в прошлое. И слава богу, кстати. Наступило другое - настоящая жизнь! Соображаешь?
- Для меня и та была настоящая, - возразил Володька.
- Может быть, может... - махнул рукой Сергей, потом обернулся к нему: Тебе что, нравилось на войне?
- Не то слово, Сергей... На войне я ощущал свою значимость. Понимаешь?
- Не понимаю! И не принимаю! - выпалил Сергей. - "Значимость" пушечного мяса. - Он горько рассмеялся.
- Я не был "пушечным мясом", - покачал головой тот. - Я был личностью, от которой много зависело.
- Но фактически ты был винтиком военной машины, - разгорячился Сергей.
- Не знаю... Я этого не ощущал.
- Выходит, не желаешь быть винтиком? - не отставал Сергей.
- Вообще неверно это, по-моему.
- Ого, - засмеялся Сергей. - Наконец-то слова не мальчика, а мужа! Все-таки, Володька, мы были самыми умными в классе и кое в чем разбирались даже тогда, на заре туманной юности...
Надюха и Володька медленно брели по Каланчевке из горсуда. Адвокат не помог, и приговор районного суда оставили в силе. Гошка помахал им рукой со скамьи подсудимых, довольно бодро улыбнулся - где наша не пропадала - и был уведен милицонерами. Надюха всплакнула, но вскоре оправилась и сейчас шла с Володькой более или менее спокойная.
- Зайдешь? - спросила она, когда подошли к дому.
Он согласился... На кухне столкнулся с Егорычем, варившим картошку.