Егорыч веселую не захотел, поговорим лучше. Но разговор что-то не пошел, и Володька, посидев еще недолго, стал прощаться. Как ни отказывался он, но всучила ему Надюха пол буханки хлеба и банку консервов.
- Не ломайся, лейтенантик. От чистого сердца я, да и не обедняла пока хлебушком, небось не хватает...
Володьке, разумеется, не хватало - у матери карточка служащая, у него рабочая, Р-4, скудновато было, а в конце месяца случались дни и действительно пустоватые: жидкий чай без сахара да хлеб.
- Деньги есть? - услышал Володька резкий командный голос за своей спиной.
Он обернулся. На него смотрел Тальянцев, весь какой-то почерневший, подергивающийся, в мятом, измазанном чем-то штатском костюме.
- Ни рубля, - пошарив в кармане, ответил Володька.
- Достань, - так же резко, без просьбы бросил Левка, добавив уже тише: Видишь, какой я?
- Вижу. Дай подумать, - сказал Володька, хотя думать было вроде нечего: у матери денег нет, Майка на работе. Но вспыхнуло вдруг: - Пойдем.
- Куда?
- На Сретенку.
Они повернули назад. Володька вел Левку на Сретенку, к Толику, который отпустит, конечно, стаканчик в долг. Проходя мимо гастронома, бывшего торгсина, он, чтобы разрядить тяжелое молчание, сказал:
- Помнишь, мальчишками на французские булки через витрину любовались, слюну пускали?
- Да... - хмуро буркнул Тальянцев.
Они вошли в пивную. Володька остановился, ища глазами Толика, но того нигде не было. Вот черт возьми! Он подошел к стойке и спросил у буфетчицы, где Толя.
- Нет твоего Толика.
- Как нет? Перевели куда?
- Перевели на... Таганку. Подойди ближе, - перешла она на шепот. Зарвался твой дружок. Он, кобель, со всеми бабами, директорами продмагов, крутил, ну они ему карточную водку и сплавляли, а барыш пополам. Хорошо, не знала я про его штучки, а то бы и меня загребли. Не знаю уж, выкрутится твой Толик или нет.
Володька отошел от стойки... Погорел, значит, Лявин. Что же с Левкой делать? Он обвел шалман глазами, знакомых не видно. А кое-кто из завсегдатаев-фронтовиков должны были ему еще с тех пор, когда он сюда частенько заглядывал. Но как назло - никого. Что же придумать?
Решение пришло неожиданно, когда наткнулся взглядом на здоровенного мужичка в засаленном пиджаке. Подошел к его столику.
- Погнуться не хочешь? - выставил Володька левую руку. - На сто пятьдесят и кружку пива?
Тот поглядел на Володьку и презрительно фыркнул.
- Пацан ты... Хочешь, я сейчас тебя на вытянутых руках из этого шалмана вынесу? Щенок, а еще гнуться!
- Чего ж тогда боишься? Давай, - подзадорил Володька.