Всадники, плавно кружившиеся над стенами, прянули в стороны. Даже не взглянув на них, она быстро направилась по дороге к заводам. Никто не посмел ни приблизиться, ни даже пересечь ей дорогу. Вдыхая запахи вянущей травы и с наслаждением подставляя лицо и плечи холодному аетру, от которого успела отвыкнуть за эти два месяца вынужденного затворничества, она дошла до первых корпусов и хозяйски огляделась. Все здесь было в порядке, вот только…
Повинуясь какому-то толчку, она резко обернулась — левая башенка замка, видневшаяся над тиссовой рощей, была охвачена пламенем. Потеряв голову от страха, она ринулась туда — и чуть угодила в огонь.
Сервы, деловито тушившие пожар, успели подхватить ее и вытащить в гобеленовую лоджию, где, к счастью, еще ничего не успело затлеть. Юрг едва успел накинуть плащ на нее — промерзшую на ветру, мокрую насквозь; она вырвалась, подбежала к висевшему в нише тусклому гонгу и ударила в него рукояткой своего кинжала.
— Правосудия и справедливости! — крикнула она, перекрывая бархатистый звук гонга.
— Сэнни? — раздался в ответ удивительно низкий, полнозвучный голос, за которым прямо-таки угадывался эдакий оперный красавец. — Я знал, я знал…
— Скажи мне, почему мой муж, равный мне разумом и свободой рождения, не защищен законами справедливого Джаспера?!
— Погоди, Сэнни, все не так просто…
— Еще бы! Что может быть проще убийства? Защита — она много сложнее!
— Постой, девочка, тут надо подумать. Тебе сюда нельзя… Ты пойми меня правильно, но ведь законы — это единственное, на чем мы еще держимся. Тебе, значит, сюда нельзя. Но мы сделаем вот что: я приду сам. Ты где?
— В лоджии.
Ее голос не успел отзвучать, как на фоне каких-то геральдических зверей, поблекших от времени, возникла невысокая человеческая фигура, тоже вся какая-то блеклая. Длинные волосы, брови, усы, борода и бакенбарды свисали единой, весьма прореженной системой, так что худое лицо, нимало не напоминавшее оперного премьера, почти не было видно. Бронзовый крэг, редкоперый, с воспаленными глазами, похоже, был крашен, и неумело — в основании перьев проглядывала прозелень. В отличие от изысканных камзолов джаспериан, вновь прибывший был одет в какой-то удивительно земной лапсердак из лошадиной кожи.
Со всем этим катастрофически контрастировали глаза — умные и беспокойные глаза до смерти замороченного на работе человека.
К тому же они уставились на принцессу и никак не хотели от нее отрываться. «Старый ловелас, только его нам и не хватало в качестве пожарника!» — со злостью подумал Юрг.
— А ты похудела… — с неподдельной нежностью проговорил прибывший. — Тебе чего-нибудь не хватает? Я велю доставить. Мы сейчас сделаем так…