…В покои магистра Ордена Тамплиеров в Ла-Рошели вбежал один из доверенных рыцарей, склонил колено:
— Брат магистр, пришли вести с юга.
Одо де Сент-Аман приподнялся с кровати, на которой лежал уже больше недели. Возраст, старые раны и болезнь давали знать.
— Наш флот вместе с выкупленными русичами был захвачен маврами. Братья рыцари перебиты, славяне вновь стали рабами…
— Проклятие на их неверные головы! И это сейчас, когда нам так необходимо серебро и корабли…
Магистр бессильно откинулся на подушку, но вопреки ожиданию рыцарь не спешил покинуть покои. Слабым голосом тот произнёс:
— Что-то ещё?
— Да, брат. Спустя некоторое время неизвестные корабли вошли в гавань Танжера, и…
— Не тяни осла за хвост! Что ты всё время замолкаешь?
— Города больше нет, брат Магистр. Все строения стёрты с лица земли. Всё имущество вывезено. Все люди исчезли.
— Что?! Это точно?
— Да, брат. Нашли лишь неизвестный символ, напоминающий изображение солнца, начерченный на брошенном щите из дерева.
— Грозовик…
— Не понял, брат…
— Можешь идти. И позови ко мне брата казначея.
Магистр снова откинулся на подушку — Хвала Господу, ещё не всё потеряно. Получается, что мавры позарились на то, что должно принадлежать славам. А те, естественно, не потерпели обиды и вернули своё. Ха!.. На лице старика появилась слабая улыбка… Значит, нужно немедля послать корабли в крепость на островах. Пока хотя бы разведчика, проверить его догадки…
— Брат Одо?
Дверь за братом казначеем плотно закрылась, и он сделал условленный знак, показывающий, что можно говорить без утайки — на страже его люди. Де Сент-Аман приподнялся, дождался, пока гость присядет на стул, стоящий возле его кровати, и зашептал, всё время косясь на крохотное оконце, забранное частой решёткой. Казначей кивал в знак согласия. Когда разговор закончился и братья по Ордену распрощались, шевалье Луи де Триньяк немедленно отдал приказ готовить к рейсу небольшую эскадру — если догадки умирающего верны, то откладывать не стоит. А если тот ошибается, и славы больше не захотят иметь дело с тамплиерами, что же, тогда сведения об их существовании будут стоить очень и очень немало! Европейские государи с удовольствием компенсируют потери Ордена храмовников из-за потери отношений с язычниками. А всю вину за святотатство можно будет переложить на плечи…
— Магистр скончался! Брат Одо де Сент-Аман умер!
Донёсся тоскливый крик сверху, и казначей вновь улыбнулся: переложить вину на плечи умершего…
…- Казнить его! Немедля!
Всегда присутствовавший при халифе палач привычным движением накинул на шею склонившегося в поклоне гонца шёлковый шнурок и резко потянул концы. Тот забился, засучил ногами, но на несчастного тут же навалились нукеры. Мгновение, и резко запахло мочой — готов. Тело подхватили, унесли. Засуетились уборщики, тщательно вытирая мозаичный пол одного из залов Дворца кордобских халифов, Альгамбры. Торопливо зажгли благовония, заработали быстрее опахалами рабы. Но халиф не обращал внимания на суету — весть была страшной, и, пожалуй, роковой… Осаждаемый отрядами испанских и португальских рыцарей владыка Кордовского халифата терпел одно поражение за другим. Но в прошлом году была достигнута договорённость с Мухаммадом ибн-Тумаргом, владыкой почти ста тысяч воинов, что тот направит на помощь единоверцам часть своих войск. Это поддерживало упавших духом эмиров, помогало держаться против многочисленных врагов, рвущих халифат, словно стая саранчи. И вот теперь пришли страшные для Кордобы вести — нет больше Альморавидов. Нет больше их царства. Нет ста тысяч свирепых воинов, которых опасались даже сами кордобцы. Больше ничего нет. Скоро халифат падёт, и это — решённое дело. Так что не зря, согласно обычаю, заведённому ещё самим Пророком, гонца, принесшего не просто дурные, а чёрные вести, удавили немедля. Скоро и сам халиф будет так же убит своим более удачливым наследником. Эмиры договорятся между собой. А вот что делать ему? Сорвавшимся голосом халиф завопил: