— Некогда думать, Малх. Война у нас.
— Как?! С кем?!
Глаза махинника, казалось, сейчас выскочат из орбит, и князь не стал заставлять друга долго ждать: правило у славов с самого начала племени было: что плохая весть, что добрая — говори без утайки…
— Со второй половины мира неведомые племена спустились на наши равнины… Неисчислимые множества воинов лютых, безжалостных идут на нас войной.
— Погоди, погоди, княже…
Мужчина замахал перед собой руками, не в силах ещё осознать весть:
— Как это — множество?
— Так. Почитай семь сотен тысяч воинов сейчас спускаются с зубчатых гор и выходят в Злую пустыню, и часть из них, около трети — уже стала лагерем на реке Слёз, напротив Жаркого града, и готовятся к штурму.
— А как?.. Где же…
— Там сейчас все тридцать тысяч тех, кто дерётся на суше и все оставшиеся кипчаки. Жителей вывозим в глубь страны. Начинаем призывать мужей на службу воинскую. Но сам знаешь — доброго лучника подготовить не один год нужен. Мечника — так же. Дай мы воям оружие привычное — почитай, выбросили его на помойку. А людей добровольно на стол людоедам отправили…
— Каким людоедам? Что ты за сказки страшные рассказываешь, Ратибор?! Вроде взрослые мы уже, у меня четверо своих по лавкам сидят…
— Не сказки. Людоеды — находники. Самые настоящие людоеды. Или ты думаешь, что кипчаки лгать станут?!
Князь начинал свирепеть, хотя глубоко внутри понимал, что оторванному от действительности махиннику принять, что где-то там идут на Славию самые настоящие людоеды, те, кто питается человечиной… Ну просто невозможно понять такое! Как подобное только может существовать на земле? И сейчас острый ум Малха уже начинает осознавать слова старшего друга на действительном уровне, а имея столь живой ум, как бы он… И верно, махинник вдруг побледнел, его желудок внезапно вывернуло, и окружающие изобретателя военные едва успели отскочить в стороны… Рвало мужчину долго и мучительно, буквально выворачивало, пока, наконец, не внутренности не стали извергать одну желчь. Кое как он распрямился, с виноватым видом вытер рукавом губы, просипел:
— Простите…
Снова ощутил позыв, но удержался. Только волна словно прокатилась по его телу. Единственное, что мог сделать для друга Ратибор, это немедля отвлечь того новой задачей:
— Хватит! Давай лучше делом займись! В общем так — через неделю в лагере воинском под Славгородом на дороге в Новый Торжок[14] должны быть десять пушек на новых основаниях, пригодных для перевозки и боя. Да зелье к ним огненное, и снарядов вволю. А к конце месяца — пригодный для боя пешца огнебой! Можешь не спать! Можешь не есть! Но если приказ мой не выполнишь — пеняй на себя! Не помилую! И к концу же месяца первую сотню огнебоев больших с зельем огненным и припасами к ним поставишь в оружейную Славгорода. Понял, махинник?! Некогда нам ждать, когда ты вокруг, да около ходить будешь! Чтоб сделал всё, что велено! Приказ тебе такой от имени Совета.