Узнав меня, он встал.
— Приказ пришёл, — произнёс он, — можете успокоиться. Теперь ждите. Навигация в Охотском море начинается в мае месяце. Период штормов закончится, и тогда мы вас всех отправим.
— Как вы сказали? — спросил я. — В мае?
— Или в начале июня, — сказал он, — об этом мы вас известим.
Я опустился на стул.
— А раньше?
— Раньше невозможно. Исключено.
— Скажите, а здесь вы работу временно дать не можете?
— Нет. Мы здесь никакой работы не ведём. Гуляйте, молодой человек! — Он улыбнулся. — Нагуляйтесь вдоволь, а то потом три года вы уж тут не появитесь!
Я медленно вышел от него, медленно побрёл по улице. Что делать? С институтом покончено, стипендию мне платить не будут больше; на днях появится приказ о моём отчислении. И я должен буду покинуть общежитие.
Надо устраиваться на работу, но только не в этом сером сыром городе. В деревню какую-нибудь уехать, но что я там буду делать? На завод не пойду. Эти огромные ящики с трубами я терпеть не могу. Вспоминаю, как распиливал дубы на доски с улыбающимся мужиком. Хорошо было. Но тут никто не пилит брёвна на доски вручную. Куда же деться?..
С утра до вечера пропадаю в городе. И вот, опять же в трамвае, наталкиваюсь взглядом на объявление: «Тихвинскому леспромхозу требуются на временную и постоянную работу рабочие. Обращаться к агентству по адресу: Литейный, 61». Прекрасно! Мне это и нужно. Устроюсь временно, поработаю до весны в лесу. Отлично.
Агент, женщина лет сорока, сидела в крохотной комнате первого этажа и читала роман Бабаевского. Она спросила мой паспорт. Открыла блокнотик, от руки написала мне направление, длинно расписалась.
— Поезжайте, — сказала она, подавая паспорт и направление, — дело к весне идёт, молока там попьёте!
— Спасибо. До свиданья, — откланялся я.
Из комнаты моей один только Бес уже уехал домой. Пряхин гужуется с земляками. Они нагружают его передачами в деревню. Койка его вся завалена свёртками. Яковлев зубрит электротехнику. Домой он не поедет, будет переводиться на электромеханический факультет, и ему надо досдавать электротехнику и химию.
На втором этаже стоит гул: ускоренники сдали сессию и веселятся. Они держатся обособленно от других студентов. На указания студсовета мало обращают внимания: спят днём, а ночами бодрствуют. «Охотницы» уже подолгу не томятся в красном уголке по вечерам, они все пристроились.
— Я еду сегодня, Федя, — сказал я.
— О, отлично, замечательно! Устраиваем отвальную.
— Как у тебя дела, Миша? — спросил Яковлева.
— Ничего… Химию я плохо знаю. Но попробую сдать. Ты на будущий год приедешь?