– Как на кровати? – изумился хозяин.
Я посмотрел на него:
– Чему вы удивляетесь, любезный? Не предлагаете же вы постояльцам спать на полу?
– Нет, как вы могли подумать? – хозяин покраснел. – Располагайтесь, как вам будет удобно. Правда, ужина у меня нет. Разве что-то из холодных закусок.
Дим облизнулся. Вот ведь собака, все бы ему есть. Посмотрев на заспанное лицо хозяина, от закусок я решил отказаться. Нам еще с ним завтра беседовать и желательно с благодушно настроенным. И ужинали мы не так давно.
– Спасибо, мы не голодны.
Выдержав укоризненный взгляд Дима, я взял ключ и стал подниматься по лестнице к указанным апартаментам. Фургон мы разгружать не стали – ценных вещей у нас там не было. Вряд ли кто позарится на наше походное снаряжение на закрытом дворе кабачка.
Нет, все-таки это что-то. Приятно просыпаться в мягкой постели, пусть и не у себя дома, что было бы уже совсем хорошо. Но и так тоже неплохо, гораздо лучше, чем на полу фургона или на земле у костра. Я совсем не против путешествий. Романтика дороги некоторым образом привлекательна и несет немало новых впечатлений. Но вот иногда проснуться на такой мягкой постели – неповторимое ощущение.
Дим сидел у окна и задумчиво смотрел на улицу, что-то бормоча себе под нос. Ну и нос у него все-таки.
– Путь – нибудь, глыбой – рыбой.
Что это с ним? Быть может, заболел? Вот опять что-то говорит. Я прислушался.
Я бы мог все время молчать,
Замереть ледяною глыбой,
На уста наложив печать,
Если был бы морскою рыбой.
Я бы мог лететь в небеса.
Мне такое порою снится.
Ветер крыльями гнать в паруса,
Если был бы я вольной птицей.
Кем ты будешь? Спроси меня.
Повторю опять и опять
С этих пор до скончания века:
Буду тем, кто умеет мечтать,
Выбираю – быть человеком.
Быть собакой тоже неплохо.
Не считайте меня интровертом,
Не встречайте печальным вздохом.
Буду с другом моим Альбертом
По земле бродить бескрайней,
Шагом меряя километры,
Прикасаясь лапами к тайне,
Разделяя дорогу с ветром.
Ничего себе, это он стихи сочиняет! Про себя и про меня. Я взволнованно молчал, потрясенный искренностью стихотворения.
Дим обернулся, встретился со мной взглядом и приветственно махнул хвостом:
– Хорошее утро. А может, не станем искать Фрею? Действительно, что ей собака?
Мой друг явно пребывал в задумчивом расположении духа – немного грустном, располагающем к размышлениям и печальным стихам. Это совсем неплохо – сидеть, никуда не торопясь, у камина с чашкой ароматного чая, смотреть на угли и предаваться мечтаниям. Это просто отлично. Но только не сейчас. Как это ни прискорбно, придется разрушить тонкую атмосферу, навеявшую моему другу стихи. Пора приводить Дима в бодрое расположение духа – более соответствующее нашим ближайшим планам.