Нужно торопиться! Пошарив по поясу, я не обнаружил ни ремня, ни кобуры. Блин! Меня же из плена освободили, какое оружие? Шведа я уже считал собой, наши личности полностью слились, только заблокировал память с его развлечениями, оставив те воспоминания, что могут пригодиться. Службу в армии оставил почти всю. До этого я танки только в инете видел, когда читал про попаданцев, да технику на площади Победы, а тут в воспоминаниях вживую прокрутив память, я узнал, что знаю все "бэтэшки". Т-26, Т-28 и не много трофейный польский 7ТР. Уже неплохо. Вот ведь никогда бы не подумал, что это произойдет, именно со мной. Сколько ни читал про это, а все равно ни как не могу поверить, в перемещение.
— Товарищ капитан, ну нельзя же так, вы же контужены, — запричитал боец с санитарной сумкой, перевязывающий до этого раненого в голову сержанта-зенитчика, и сунул мне под нос ватку. В голове сразу же просветлело, и я судорожно пытаясь вздохнуть, попытался разглядеть сквозь слезы, брызнувшие из глаз, где этот гадский медик, чтобы порвать его как тузик грелку, но ловко увернувшийся санитар уже подавал мне небольшую тряпочку.
— Вот, вытритесь, товарищ капитан, — протерев лицо и зажав нос, я попытался унять пожар, полыхающий у меня в носу. Наверное, все волосы там сгорели! Вытирая продолжающие течь слезы, слушал жужжание санитара, что делать контуженым можно, а что нет. Уф! Вернув тряпицу санитару, отправил его осматривать других раненых. Вдалеке была слышна канонада, я и раньше ее слышал, но как-то не обращал внимания. С востока послышался гул авиационных моторов. Девятка "Юнкерсов" неторопливо шла на километровой высоте. За последним тянулся шлейф дыма, но не видно было, что он отставал. Проводив "Юнкерсы" взглядом, один из бойцов сказал:
— Вот и нас такие же бомбили, от всего полка едва батальон наберется, — в голосе невысокого, с ранней сединой бойца, слышалась неприкрытая ненависть.
Интересно, а сколько времени? Судя по солнцу около десяти утра, что я не замедлил спросить у сидящих вокруг бойцов и командиров. У бойцов часов не оказалось.
— Десять часов, тридцать семь минут, товарищ капитан, — сказал круглолицей младший лейтенант-минометчик, баюкая раненую руку. И тут я кое-что узнал из памяти Шведа.
— Карпов, мне нужно оружие, НЕМЕДЛЕННО! — от моего тихого крика оба танкиста и сидящие рядом красноармейцы вздрогнули.
"Ого, наследство Шведа проснулось! У меня никогда командного голоса не было".
— Товарищ капитан, товарищ младший лейтенант приказал оружие вам не давать, пока он не разрешит, — сказал Карпов, не отводя взгляда, и покосился в сторону. Обернувшись, я увидел курносого пограничника, лет девятнадцати с ППД, внимательно за мной наблюдающего.