– Почему, Лисса? Почему? Что я тебе сделал?!
Он спросил и чуть не поморщился от почти детской обиды, прозвучавшей в голосе. Да, кроме недоумения и гнева, он чувствовал настоящую обиду. Девица сидела, сжавшись, и смотрела на него снизу огромными перепуганными глазами. Ну нет, на этот раз разжалобить его не удастся! Наклонившись, Бэрин рывком поднял ее на ноги, встряхнул: уж на это силы в руках еще хватает!
– Ну, говори!
У девчонки клацнули зубы. Она выдавила:
– Это было до… я не хотела… я тогда тебя еще не знала… Бэрин, мне так жаль! Я… мы должны узнать, как снять наговор!
– Порчу, – поправил он, – порчу. Ты сделала ее на смерть?
– Н-нет… кажется, нет.
– Кажется?!
– Я не знаю! – крикнула она. – Я правда не знаю! Когда я вязала, я ненавидела вас… тебя… я хотела, чтобы ты мучился… как мучаемся мы…
– Мы? Кто – мы?
Девчонка молчала, закусив губу, и Бэрин еще раз встряхнул ее – от всей души – Лисса тихо заскулила. Он сдерживается, видит Отец-Волк, он еще держит себя в руках! Он ведь может убить ее сейчас одним ударом.
– Зачем ты пришла к нам? Ты что, хотела нас всех уничтожить так вот – медленно, как меня… или что?
– Нет, нет, нет…
Мысли его метались: да ведь это он сам привел ее в замок… она работает на кухне, могла бы отравить всех разом, лишь подсыпав яду в котел… или у нее были другие планы? И вдруг он оцепенел: мысль, пришедшая ему в голову, была настолько страшной, что у него даже пальцы разжались.
– Инта… твои перчатки… у Инты тоже?!.
– Нет!
– Поэтому ей сегодня стало плохо? Поэтому, да?! Ты…
– Нет… послушай меня, Бэрин, это не из-за того, что… я не делала этого!
Он отшвырнул ее. Девчонка пролетела через комнату, ударившись спиной о сундук. Бэрин шагнул следом, увидел в тумане своего бешенства, как, зажмурившись от боли, она сползает на раскиданные по полу вещи. Сказал, еле шевеля губами:
– Сейчас пойду к ней. Если выяснится, что из-за тебя…
Продолжать не требовалось: и он и она всё понимали.
Я услышала, как стукнула дверь. Как загремел засов с той стороны.
Осторожно, поскуливая от боли в спине, села: казалось, от удара у меня сломался позвоночник. Но я могла двигаться, могла подняться, хоть и медленно, цепляясь за сундук.
Он вернется убивать.
Даже если выяснится, что Инте лучше, он все равно обвинит меня в ее болезни. Он мне не поверит. Да и кто бы поверил?
Я сделала пару шагов: могу двигаться. Значит, могу и бежать. Немедленно. Пока он еще не вернулся. И не рассказал остальным…
Окно; взгляд вниз… нет, я не птица… хотя как это легко и просто: миг полета, а потом я умру так быстро, что, наверное, и боли не почувствую… Так заманчиво… Если б не Рыжик – что станет с ним, если я не вернусь? Близкие удерживают нас не только подле себя, но и в самой жизни – тоже…