Он вскинул рукавицу, спросил с издевкой:
– Уж не это ли ты ищешь?!
* * *
Сначала я направилась к Инте: ведь она наверняка знает, как снимается такое заклятие… или проклятье? Я шла и сочиняла историю о том, что я по невнимательности… в усталости… в темноте… перепутала порядок рун, и оказалось, что…
Что? Из-за этого ваш родственник, леди, чуть не утонул в реке, потом провалялся две недели в горячке, а теперь у него отказывают руки… Лучше просто спросить, как отменяется Слово переноса… если это было, конечно, оно.
К Инте меня не пустили. Утром ей стало плохо, теперь она спит; и любая из женщин готова скорее перегрызть мне глотку, но не дать потревожить леди. Поговорить с Бертой – ведь она столько лет живет в замке и наверняка наслышана и о волчьем колдовстве и о заклятиях? Но Берта тоже дежурила в покоях Инты. Я бродила по коридорам замка, как неприкаянная. Впервые я поняла, что кроме Берты и… Бэрина мне не с кем даже поговорить. И одного из этих двоих я едва не погубила. Нечаянно.
Нечаянно? Если вспомнить чувства, с которыми я вязала рукавицы Волку… случайным этот наговор не назовешь. Но ведь тогда я совсем не знала Бэрина!
Для начала надо забрать рукавицы. Чтобы никому не врать и не объясняться – выкрасть.
…Если он надевает их ночью, наверняка держит где-нибудь рядом… Я откинула подушки: да, вот! Всего одна? Я переворошила постель, заглянула под кровать, вытряхнула вещи из сундука, подгоняемая нетерпением, граничащим с паникой. Бэрин почему-то забрал вторую с собой? Надо отделаться хотя бы от этой… Самое простое – сжечь. Сейчас кину в огонь и быстренько приведу все в порядок, он и не заметит…
Я так торопилась, что даже не услышала, как открылась дверь: очнулась, лишь когда за моей спиной раздался низкий насмешливый голос:
– Ты вот это ищешь?
Я ахнула, роняя все из рук. Бэрин с грохотом закрыл дверь и двинулся ко мне – мягко, медленно, бесшумно, – помахивая зажатой в руке рукавицей.
– Заметаешь следы? Вернее, сжигаешь?
Я тупо глянула на огонь – уроненная рукавица уже начала тлеть и дымиться, запахло паленой шерстью… Но если… а вдруг… да что же я делаю?! Вскрикнув, я выхватила рукавицу из камина и начала яростно хлопать по ней ладонью, сбивая огонь. Обожглась, зато рукавица обуглилась лишь на самом кончике.
– Что это ты вдруг передумала?
Я пробормотала:
– Я же не знаю, а вдруг бы ты… вдруг бы у тебя рука тоже загорелась!
С изменившимся лицом Бэрин взглянул на свои руки, покрутил перед глазами – затаив дыхание, я разглядывала их тоже: нет, кажется, пламя на нем никак не сказалось! Бэрин уперся рукой о камин, наклонился надо мной. Глаза его – всегда такие веселые и теплые – сейчас превратились в лед. Если бывает такой темный, почти черный… страшный лед. Он спросил – через невыносимо долгую паузу: