(домочадцев. — К. К.). Паки начинаю начало правилу поклонному: “Боже, очисти мя” и молитвы; и проговоря “Верую” и огонь погасим»). С наступлением ночи, уже в потёмках Аввакум клал земные поклоны: сам делал 300 поклонов, говорил 600 молитв Исусовых и 100 молитв Богородице; супруге же, которая была такой же строгой подвижницей с юных лет, делал снисхождение: «понеже робятка у нее пищат» — 200 поклонов и 400 молитв.
Столь добросовестное и ревностное исполнение своих священнических обязанностей и строгость нравственных требований к себе и к своей пастве привлекали к Аввакуму множество людей, желавших быть его духовными чадами («духовных детей учинилося сот до седьми и больши»), причём не все они были прихожанами лопатищинской церкви Рождества Христова. В XVI–XVII веках церковный приход был далеко не единственной формой религиозного общения мирян. В постановлениях Стоглавого собора упоминаются ещё две более древние, чем приход, структуры — покаяльная семья и соборные церкви (центральные городские храмы). «Древняя Русь была одновременно сообществом семей кровных и семей “покаяльных”. Каждый, включая царя и митрополита (а потом патриарха) всея Руси, выбирал себе духовного отца. Для мирянина это был белый священник. Между духовным чадом и духовным отцом устанавливались отношения учащегося и учащего. Количество духовных детей говорило о популярности, об авторитетности пастыря» (Панченко). До печально знаменитого Большого Московского собора 1666–1667 годов, осудившего всю прежнюю древнерусскую церковную традицию, на Руси действовал принцип «покаяние вольно есть», то есть каждый мирянин волен был сам избирать себе духовного отца — не обязательно это был приходской священник. После Большого собора власти ограничили право свободного выбора мирянином своего духовного отца и попытались поставить институт покаяльной семьи под свой жёсткий контроль. Впоследствии, уже при Петре I, этот институт был окончательно ликвидирован, исповедь стала частью исключительной компетенции именно приходского священника, а духовничество превратилось в приходской институт. При этом тайну исповеди стали нарушать сперва в интересах уголовного расследования, а затем и политического, что прямо предписывалось царскими указами.
Аввакум очень гордился своей большой духовной семьёй. Более тридцати своих духовных детей он называет по именам. В их числе люди самого разного общественного положения: боярыни и княгини, воеводы и священники, диаконы и иноки, юродивые и простые люди, девицы и вдовицы, наконец, собственные его дети.