(то есть путевым распевом. — Κ. К.), а иныя тот же стих строками поют; а кто не умеет всему, и он говором говорил. Да, однако, слава Богу; токмо бы не сумесицею Бога молить надобе; и вправду последовати словесем и уму нашему подобает. А где не единогласно пение и не наречно: там какое последование слову разумно бывает? Последнее напредь поют, а преднее назади. Лесть сию молитву я вменяю пред Богом. Того ради так говорят, чтобы нам из церкви скорее вытти. Меня и самово за то бивали и гоняли безумнии: долго-де поешь единогласно! Нам-де дома недосуг! Я им говорю: пришел ты в церковь молится, отверзи от себя всяку печаль житейскую, ищи небесных!»
Итак, реформа «музыки» была проведена, впереди была реформа «ритуала». Нетрудно заметить, что в описанных выше двух «прелюдиях» никоновской реформы первую скрипку играл сам царь Алексей Михайлович, который до поры до времени предпочитал держаться в тени, выставляя на первый план Никона, активно поддерживавшего все царские начинания. Так же произойдёт впоследствии и с церковной реформой. Большинство боголюбцев, выступивших против этой реформы, до конца своей жизни будут считать главным её инициатором и виновником Никона…
* * *
Именно в это непростое для Русской Церкви время изгнанный Аввакум вновь появляется в Москве. 23 марта 1652 года по ходатайству Иоанна Неронова он был назначен протопопом в собор Входа Господня во Иерусалим в Юрьевец-Повольский [18], в окрестностях которого когда-то начинал своё церковное служение сам Неронов. При этом с Аввакума «печатных пошлин по патриархову имянному приказу имать не велено». В тот же день ярославский священник церкви Иоанна Предтечи Даниил был назначен протопопом в Кострому в соборную церковь Богородицы Феодоровской. Видимо, тогда и началось знакомство двух протопопов, ревностно вставших на защиту древлего благочестия и впоследствии жестоко пострадавших от реформаторов.
Как видим, и среди провинциального духовенства число боголюбцев, сторонников духовного возрождения и единогласия, постепенно росло. Кроме Аввакума и Даниила, к боголюбческому движению примкнули в Романове-Борисоглебске священник Лазарь (будущий соузник Аввакума по пустозёрскому заточению), в Муроме — протопоп Логин, в Ярославле — протопоп Ермил, в Темникове — протопоп Даниил, в Нижнем Новгороде — протопопы Гавриил и Конон. Появились сторонники боголюбцев и в больших монастырях: в Троицком — архимандрит Андриан, в Суздальском — архимандрит Иосиф, в Печерском — архимандрит Тихон. В Москве в Тверском монастыре единогласие и проповедь ввёл архимандрит Феоктист, в Вязниковском монастыре сторонницей единогласия и наречного пения выступала игуменья Марфа.