— У тебя месячные.
Я кивнула.
— Тогда мне просто нужно кончить тебе в рот.
У меня поднялись брови.
— Это точно?
— О, конечно. — Его губы скривились. — Но ты не напрягайся, ангел. О тебе я позабочусь в первую очередь.
Подавшись вперед, он подхватил меня на руки, метнулся в спальню и вместе со мной рухнул на кровать. Я едва успела охнуть, как он уже пылко и жадно целовал меня. Я с радостью ощущала на себе вес припечатавшего меня к кровати тела, отдаваясь порыву его страсти. Какой теплой была его кожа. А какой от него исходил дивный запах.
— Мне не хватало тебя, — простонала я, обвивая его руками и ногами. — Несмотря на то, что временами ты меня до крайности бесишь.
— А ты вообще самая невыносимая, выводящая из себя женщина, какую я когда-либо встречал, — прорычал Гидеон.
— Ага, конечно, я тебе надоела. Я не твоя собственность. Ты не можешь…
— Еще какая собственность. — Он куснул меня за мочку уха так, что я даже вскрикнула. — И еще как могу!
— Тогда и ты собственность. И я могу.
— Что и продемонстрировала. А ты имеешь хоть малейшее представление о том, как трудно иметь дело с кем-либо, кого от себя на три фута отпустить нельзя?
Я застыла, потому что сочла это трехфутовое правило относящимся только к женщинам.
— А с чего это кто-то должен находиться в такой близости от тебя?
— Да хоть чтобы четко определить зону интересов, чтобы никто не путался рядом, мешая знакомиться с эскизными планами и попадая в кадр во время телеконференции. И в том и в другом случае ты создала для меня проблемы. — Он приподнял голову, глядя на меня сверху вниз. — Между прочим, я занимался делами. А ты развлекалась.
— Неважно. Одно хорошо для тебя. Другое хорошо для меня.
Но втайне я была довольна тем, что в определенном смысле досадила Гидеону, как и он мне.
Потянувшись вниз, он ухватил меня сзади за бедра и раздвинул пошире мои ноги.
— Ну, уж в этом отношении ты не собираешься добиваться стопроцентного равенства.
— Черта с два.
Его бедра подались вперед, и он стал тереться затвердевшим членом о половую щель.
— Ты горячая, — повторил он, запуская руки мне в волосы, чтобы удерживать меня на месте.
Покачивая бедрами, он массировал мой сверхчувствительный клитор. Причем шов его джинсов оказался на самом подходящем месте для того, чтобы, усиливая трение, усугублять мое и без того уже основательно разогретое вожделение. Кровь моя закипела.
— Прекрати. Я не в силах думать, когда ты такое выделываешь.
— А ты и не думай. Просто слушай, Ева. То, кем я являюсь, и то, что я создал, делает меня мишенью. Ты сама это знаешь, потому что тебе известно, каково это, когда богатство привлекает к тебе внимание.