Обреченный не чувствовал атмосферу зла, плотно сгустившуюся вокруг него. Он был либо слишком примитивен, чтобы ощутить ее, либо — давным давно возвысившимся над подобными чувствами. Но и в том, и в другом случае смерть была неизбежной. И страшной.
Путник увидел дерево, темнеющее сучковатыми голыми ветками на фоне ночного неба, увидел черный силуэт, стоящий посередине дороги. Но не испугался. Обрадовался. И направился прямо к нему.
— Здравствуйте, милейший, — жизнерадостно обратился он. — Не подскажете, как далеко еще лежат эти чертовы болота? Мне уже надоело шляться одному. И… О, да здесь, я гляжу, перекресток! Не будете ли вы, милейший, так добры, указать мне дорогу, ведущую в Касву?
Наступила тишина. Призрак потрясенно осознал, что путник осмелился задать вопросы, — да что там — заговорить первым, — самому Повелителю. Тварь замерла еще тише, с трепетом ожидая, как отреагирует Хозяин.
Путник подъехал к фигуре, заглядывая ей в лицо. И отшатнулся.
В гробовой тишине, не прерываемой даже лопающимися болотными пузырями, зазвучал глухой, утробный, со странным тембром, голос Хозяина. Призрак впал в состояние, близкое к панике, и уже не смог выдерживать присутствие ужаса. Едва слышно попискивая, на запредельных частотах, неслышимых обычному уху, он пополз в свое убежище, лишь немного надеясь добраться до него целым.
— Касва находится в стороне, куда ведет прямой путь, — ответил Хозяин.
— О! Простите, сударыня, — вежливо сказал путник, слезая с осла и приподнимая шляпу. — В этих новомодных плащах, знаете ли, никогда не ведаешь, мужчина ли перед тобой или женщина. Позвольте принести извинения за грубые слова, столь опрометчиво сорвавшиеся с моих уст. Примите во внимание мою усталость и не судите строго.
Даже в своем жалком состоянии Призрак услышал слова путника и понял их смысл. Хозяин оказался Хозяйкой! И это куда страшнее… Тварь, забыв о всякой осторожности, с воплем ужаса бросилась к убежищу.
— Что это? — заметил путник мелькание теней. — Странное место, вы не находите? Перекресток, одинокое дерево, тени мелькают… Уши вдруг заложило — с чего бы? Но вы не скажете мне, что может делать молодая миловидная леди одна посреди грязного болота?
Белое, белее снега, лицо Хозяйки осветилось луной. Бесформенные контуры фигуры приобрели отчетливые очертания. Лицо было бесстрастным, прекрасным и страшным. Легкая улыбка исказила безупречные черты, но, увидев эту улыбку, Призрак развоплотился бы на месте.
— Здесь мой край.
— Ваш край? — не понял путник. — О! Вы, кажется, хотите сказать, что ваши владения распространяются и на эти чер… о, извините, болота?