— Как имя твое, чародей, — был мой вопрос. — Скажи мне его, чтобы я не тратил лишних сил на выяснение его.
Глубокий вздох пронесся по замку, но, странно, то был вздох не испуга и страха, но усталости и разочарования. И тогда во второй раз почувствовал я смущение.
— Сколь много времени прошло, как утвердился я здесь… И никогда не скрывал я своего имени. Помню, как воздымался остров над океаном расплавленной магмы, и я царил на нем, единственный живой в мире.
Каменная пустыня окружала высокую гору, но и тогда сидел я недвижно.
Когда же непроходимые джунгли обступили безжизненную поверхность горы, я пробудился. Тогда океан воды окружил утес, на котором стоял я, озирая мир, столь изменившийся за время моего покоя. Волны бились о ноги, но не могли достать плеч. И тогда я решил, что мир должен кому-то принадлежать, и наделил разумом маленькие юркие существа. Потом я снова воссел здесь. Минули тысячелетия, и Вселенная, посчитав, видимо, что этому миру мало одних повелителей, впустила сюда драконов и эльфов, а затем и других разумных. Но я не противился. Мне было даже интересно, что из этого выйдет. И долго я сидел. Увидев меня, разумные решили, что это древний замок. И называли по-разному, но название звучало всегда одинаково. То менялись языки, на которых говорили дающие мне имя.
Драконий замок, говорили они, и Великий Черный замок, и Вечный Страж, и Безмолвный Утес, и много других имен звучало, меня имеющих в виду. Все они называли меня Аурингардом. Но истинное имя скрыто в речи тех, первых существ этого мира, обретших разум. Знаешь ли ты их язык, колдун?
Да, я знал. И внезапно понял я, о чем говорил он мне, и понял, кто он такой, что такое этот замок. Не мог обнаружить я спрятавшегося в стенах чародея, ибо сами стены были им. Давным-давно застыл здесь дракон, но мог вновь ожить в любое мгновение.
И тогда я почувствовал страх. Я, долгие годы этого чувства не ведавший.
Холод ужаса словно стегнул меня по спине. Нет, не потому, что внутри дракона находился, сие меня не пугало. Но потому, что вспомнил единственное слово из языка маленьких юрких существ, майнаров, первых повелителей этого мира, слово, сказавшее мне, кто такой этот дракон.
Ауреин — его имя, Время.
…Бесстрастно взирая на происходящее, вел он свое существование с самого сотворения мира, и даже раньше, ибо кто может сравниться по старости с самим Временем? Те безумцы, которых я миновал по пути к замку, полагая жертвами экспериментов чародея, оказались людьми, просто не выдержавшими соседства с Историей. Как же был глуп я, считая, что смогу силою имени выгнать чародея из замка. Имя это произносится каждый день многие тысячи раз, и не существует пока силы, способной преодолеть его мощь.