Сидевшая за тем же столом Татьяна Федоровна, преподаватель русского языка и литературы, тоже сказала:
«Господи!» — презрительно пожала плечами в адрес Светланы Борисовны и добавила:
— Лучше бы тетради проверяла! — Сама она занималась этим святым делом с начала педсовета.
Татьяна Федоровна, вынимая из сумки очередную пачку тетрадей, попыталась шепотом вразумить приятельницу:
— Ну чем ты занимаешься! Детектив… Только время теряешь. А сумка от тетрадей лопается.
По мере того, как Татьяна произносила свою короткую, но справедливую речь, слова ее стали звучать все более вяло, все менее убедительно. Закончила же она несколько неожиданно:
— Подожди, не переворачивай страницу, я не успела… Дело в том, что где-то в середине своего укоряющего монолога, она нечаянно заглянула в книгу. Нечаянно заглянула, нечаянно вникла, нечаянно увлеклась. Ведь — «…только лорд Френсис с трудом отворил потайную дверь, тонкий и резкий луч света ударил ему в глаза, в грудь уперлось холодное дуло револьвера и раздался тихий, грудной голос его кузины, юной леди Этель».
— Господи… — сказала Татьяна Федоровна с интонацией Светланы Борисовны.
Очень скоро словесник и математик, дружно шепча:
«Ой, Господи!» — пошли строка в строку. Сумки, которые вроде бы лопались от тетрадей, лежали тихо и никого не тревожили. Все бы ничего, если бы не физкультурник Людмила Владимировна, завуч Зинаида Никандровна и директор школы Михаил Михайлович. Эти трое преподавателей обсуждали животрепещущую проблему. Приближалась районная спартакиада. А известный уже Виктор Тараненко — непревзойденный спринтер среди шестиклассников. Так вот, физкультурник Людочка, молодая, в светлых брюках, горячо доказывала, что:
— Витенька имеет право участвовать в соревнованиях. Да, конечно, он периодически нарушает дисциплину, но учится только на четыре и пять. Да!
На это Зинаида Никандровна — завуч, дама даже очень средних лет, в строгом костюме, безапелляционно и стойко отвечала:
— Да, Тараненко учится хорошо, но поведение… А потому — никаких спартакиад!
Роль директора школы, Михаила Михайловича — человека неправдоподобно доброго, мягкого, деликатного — состояла в том, что он время от времени повторял:
— Милые товарищи женщины, успокойтесь! Милые товарищи женщины, не горячитесь. Пожалуйста.
Михаил Михайлович говорил тихо, но надо же было случиться такому совпадению, что в то время, как лорд Френсис и леди Этель наводили ужас на вполне благонравных преподавателей, Светлану и Татьяну, директор, неожиданно для себя и немного громче спорящих дам, произнес свою дежурную фразу: